На катере я встретил моего младшего брата Петра, служащего на «Баяне», однако не имел времени перекинуться с ним и парой слов. Одно радует, что он жив и, кажется, здоров.
Еще к нам на «Сердитый» с крейсера прислали нового вахтенного офицера, так что теперь у меня, наконец, появилась возможность написать тебе это письмо.
Сейчас мы снова в море. Спереди – невозмутимо рассекает тараном волны красавец «Баян», позади – исчезает последняя полоска китайского берега, и теперь наш путь лежит в открытый океан – туда, где нас ждет русский флот, туда, где мы сейчас нужнее всего.
А я – как всегда, живу только нашей будущей встречей.
Твой В. С.
P.S. С «Баяна» мне только что передали, что Петр погиб во время боя. А я так и не смог с ним поговорить! Надеюсь, Господь будет милостив к душе новопреставленного воина Петра, положившего жизнь за своих ближних. Прости, сейчас больше не могу писать.
Твой В. С.
На следующее утро Василий прибыл на «Баян», чтобы проводить в последний путь младшего брата. Океан был на удивление спокоен для осени.
На палубе крейсера лежало девять зашитых в парусину тел.
Команда была выстроена на палубе. Судовой священник, махая кадилом, читал отходную молитву. Солнце, все еще ласковое в этих широтах в конце сентября, освещало обнаженные головы матросов и офицеров.
«Ве-е-ечная паамять!» – пел хор матросов, специально отобранных для церемонии.
«… и в землю отыдеши, яко земля есть», – закончил священник панихиду.
– Накройсь! – скомандовал вахтенный офицер, руководивший церемонией. – Слушай на караул!
Офицеры вскинули палаши, подразделение матросов подняло вверх винтовки. Ударил залп. Под звуки траурного марша офицеры крейсера подняли на руки останки Петра Соймонова. Пронесли до борта. Плеснула вода… Затем волнам были преданы тела погибших матросов.
После похорон Иванов пригласил мичмана к себе в салон.
– Еще раз выражаю вам свои самые искренние соболезнования, Василий Михайлович, но у меня к вам разговор сугубо служебный. Вы можете говорить сейчас или перенесем его на более позднее время?
– Конечно, могу, господин капитан первого ранга.
– Оставьте. Обращайтесь ко мне по имени-отчеству. Так вот. Разговор неприятный. Вчера вы грубо нарушили приказ, пытаясь ввязаться в бой. Почему? Так захотелось в очередной раз отличиться?
– Нет, Федор Николаевич. Честно говоря, сам не знаю, как это получилось. Просто увидел, что японца можно быстро добить и закончить затягивающийся бой. Клянусь честью – о наградах не думал. Понимаю теперь, что поступил неосмотрительно… Не по-взрослому, что ли. Поддался порыву…