— Гра-а-а! Я убью тебя, мелкий засранец!
Удача мальчик не могла длится вечно. Ускоряясь на очередном
повороте, в надежде найти место, в котором можно укрыться от гнева
старика, наследник клана столкнулся со знакомым туловищем человека,
видеть которого прямо сейчас он точно не хотел, ведь именно от него
он и убегал.
— Как ты…
— Последние слова? – уточнил Терухаши, хмуро смотря на
Сатору.
— Если вы дадите мне клей, то я все почи…
—
Тяжёлая металлическая дверь отворилась, открывая шести глазам
обзор на крайне разрушенную комнату, в которой царил полный бедлам
и беспорядок. Комнату, чьи книжные полки покрывал, наверное,
многовековой слой пыли. О таких местах обычно говорят, что от них
пахнет старостью и ветхостью.
“Комната Просветления” была создана еще самым первым обладателем
техник безграничности и шести глаз, в далекую эпоху Хэйан.
Тогдашний глава клана, Годжо Акихико, прекрасно понимал, что
врожденная мутация глаз может появится даже не в его веку, а потому
комнату делали с целью передачи знаний потомкам, унаследовавшим обе
техники. Испокон веков, каждый носитель двух техник оставлял здесь
свои знания, а доступ к месту “Просветления” имели право получить
только носители связки техник безграничности и шести глаз. Вот
только последний носитель двух врожденных техник жил четыреста лет
назад, так что комната была… Немного не убрана.
Внезапно в комнату влетело избитое тело Сатору…
— Пока не улучшишь время использования бесконечности до двух
часов, даже не рассчитывай, что я открою эту дверь!
После этих слов дверь моментально захлопнулась, оставляя тело
Годжо трепыхаться, в попытке встать на ноги. Терухаши был стариком
крайне боевитым и обладал колоссальным опытом использования
безграничности, в частности ответвления этой техники –
бесконечности. Мужчина был вторым носителем данной техники, помимо
самого Сатору и ныне мертвого главы клана, и являлся текущим
лидером совета старейшин.
Ничего удивительного, что Сатору избили до состояния полного
изнеможения.
— Кха, тупой старик!
Мальчику только и оставалось, что лежать на холодном каменном
полу, пока он не восстановит хотя бы крохи проклятой энергии для
движения.
— Только подожди… Вот как встану! Вот как выберусь отсюда!
Сломанный сервис покажется тебе прекрасным раем… кхе-кхе! –
сплевывая кровь и крошки зубов, Годжо уставился на ненавистную
черную дверь, покрытую древними символами.