— Пифо… пифофок.
— А если постаррррраться?
— Пифорок.
— Почти, — я показала на тарелку.
— Пифо…
— Пи-ро…
— Пи-ро…
— … Жок.
— Жок!
— А теперь все вместе.
— Пи-ро… жок!
— Молодец, — сказала я, обняла сына и поцеловала. — И как большой молодец, ты у меня знаешь, что сладкие пирожки можно есть только после того, как поели суп. Правда?
Лар насупился, но кивнул.
— Ава, — не выдержал Даг. — Я аж вспотел весь. Тебе вальцгардов тренировать надо.
Я вздохнула, а Зои фыркнула.
— Вальцгардов меня тренировать не возьмут. Меня даже в отдел кадров не взяли.
— Сами виноваты! — тут же снова пошла в наступление подруга, и я пожалела, что снова подняла эту тему.
— Я завтра забегу в наш отдел кадров после смены, — понимая, что грядет гроза, Даг предупредил первый раскат грома заблаговременно и положил жене на тарелку горячее и салат. — Вина не предлагаю, мы тут все по детскому меню.
— По детскому меню мне полагается супчик, — я рассмеялась.
— Извини, подруга. Супчик только для малых, — развела руками Зои.
Я взяла ложку. Первое правило мамы — проверь, как ложку взял сын, но у нас было так. Я беру и ем сама, и Лар тоже берет и ест сам. Мы тут оба взрослые. Тем не менее второй взрослый, уплетая суп, не видел, как первая взрослая осторожненько смотрит, чтобы он не обжегся. И Лар не подвел: подул на ложку, как я его учила перед тем, как отправить в рот.
Светловолосый и голубоглазый, он вообще ничем не был похож на Карида. Казалось, что этот малыш — отражение меня, хотя в чем-то он меня переплюнул. Например, в длине и густоте ресниц, закручивающихся так, что упирались в крохотные густые бровки.
Глядя на него, я чувствовала, как сердце заходится от любви.
Ни за что его не отдам! Ни за что!
Даже если придется ночевать на работе и нанять десять нянь.
Сын взглянул на меня — так светло, так радостно, и я улыбнулась.
— Люблю тебя, — прошептала одними губами. Так, что расслышала только сама.
Глядя в небесные глаза сына, неожиданно снова обожглась о воспоминания. О темный, почти черный взгляд. Жесткий. Властный. Пренебрежительный.
В этот раз я споткнулась именно о последнее. Бенгарн Вайдхэн смотрел на меня так, словно я была досадной помехой. Если не сказать больше, раздражающей его неприятностью. Сама мысль об этом царапнула достаточно сильно и обидно.
Но еще сильнее царапнула следующая.