— Весело, — не стал отрицать я очевидного, напрягаясь в ожидании
проблем. Капитан это почувствовал и негромко хмыкнул. — Странное
дело, капитан, я не видел ни стариков, ни детей.
— А, вы об этом, — махнул он рукой. Выпил вина из бокала и
продолжил: — Ответ прост: детей и стариков забирают монахи из
монастыря на скале. У нас тут нередко бывают опасные личности,
которые могут натворить дел, — звучало весьма логично и
убедительно, но что-то мне не нравилось в его словах. Тюльпан
продолжал рассматривать меня, неспешно потягивая рубиновый напиток.
— Вот смотрю я на вас, молодой человек, и думаю — чем же вы
отличаетесь от нас всех?
— Мы говорим конкретно обо мне или… — подтолкнул я главаря к
дальнейшему рассказу.
— Или. Вскоре после того, как мы приплыли на остров, сюда
приплыл весьма странный человек. Вел себя весьма спокойно, ни к
кому из нас не лез, но постоянно задавал вопросы о монастыре.
Пробыл он здесь не слишком долго, а затем… — Капитан сделал глоток
вина, смочив горло. — Затем он напал на обитель — мы всю ночь
слышали стрельбу и взрывы. Утром всё утихло, но с тех пор никто
больше никогда не видел этого человека. Человека, у которого глаза
были словно угли в костре. — Он пристально посмотрел на мою
кривоватую усмешку. — После этого мы поклялись защищать этот остров
от всякого отребья и остались здесь. И, глядя на тебя, я почему-то
уверен, что ты такой же, как тот незнакомец.
— Может, да, а может, и нет, — не стал я спорить с Тюльпаном,
который оставался спокойным. Даже слишком спокойным, несмотря на то
что ему пришлось вспоминать явно не самые приятные моменты
прожитого. — Зачем он напал на монастырь? — спросил просто так,
чтобы поддержать разговор.
— Кто знает, — пожал плечами вожак, — может, что-то ему не
понравилось. А может, захотел получить Философский камень,
хранящийся в обители. — Ась? Я обалдело уставился на главу команды,
подумав, что ослышался.
— Философский камень? — Я даже привстал со стула, глядя на
пирата. — Ты говоришь о том самом волшебном булыжнике, способном
превращать свинец в золото и дарующем вечную жизнь, силу и
молодость?! — Наверное, сказал я это несколько громче, чем
следовало. Язык мой — враг мой!
— Золото? — Глаза приняли форму белли.
— Силу? — Тонкая бровь изогнулась в задумчивости.
— Жизнь? — Нос чуть дрогнул в предвкушении.