– Ну, командировка на Дальний восток
– это вряд ли, – спокойно произнёс Шеф. – И откуда только у тебя
такие обширные познания?
– Да так, – притворно сконфузился
Сергеев.
– Ладно. Едем дальше. – Шеф со
вздохом поморщился и повёл плечами. – Орать на каждом углу про
Чучельника раньше времени не стоит, тем более что местные всему
этому перформансу не особенно рады. Ладно бы Русаков помер давно,
вот это была бы ух какая реклама. Да он живёт у них там под боком,
ещё и семейка влиятельная. Одно лишнее слово или неудачный вопрос,
и проблем не оберёшься. Так что на рожон не лезь. Повод для поездки
сам себе придумаешь. Найди там что-нибудь поприличнее. Сюмарь,
например. Он тут как раз на днях.
– Чего? – сощурившись, спросил
Сергеев.
– Ведьмин праздник урожая вроде
Яблочного Спаса, – процедил Шеф, кривясь и ёрзая в кресле. – Или
сам придумай! Русалки, чупакабра. Да что угодно, хоть пришельцы. И
всё, давай закругляться, у меня встреча через пятнадцать минут. –
Шеф со страдальческим выражением лица заглянул под стол.
– Хорошо. Тогда… – Сергеев
поднялся.
– Иди уже, – махнул рукой Шеф. – Все
документы я тебе скину.
Уже в дверях Сергеев обернулся. Шеф
скрылся где-то под столом.
– А что всё-таки с Чесноковым?
– Да жена его поймала с уборщицей или
с кем там, – донеслось из-под стола. – Герой-любовник, чтоб его.
Полгода проваляется, не меньше. Так тебе и надо, старый хрыч.
Сергеев вышел из кабинета начальника
довольный вдвойне. Во-первых, ему досталось самое перспективное
дело, во-вторых, Чесноков наконец-то получил что заслуживал.
Через десять минут, оказавшись в
«кубике» – маленьком отделении с фанерными стенками, которых в
просторном помещении редакции насчитывалось больше десяти, –
Сергеев начал разбирать материалы, собранные Чесноковым и
присланные Шефом. Несмотря на неприязнь к пострадавшему от семейной
жизни коллеге, сомневаться в его компетенции не приходилось.
С некоторым неудовольствием пришлось
признать, что Чесноков вполне прилично потрудился, работая с
информацией об Анастасе Русакове, его биографии и связях. Особенно
задело наличие в документах некоторых фактов, не известных самому
Сергееву. Так, например, указывалось, что Русаков по образованию
оказался лингвистом, специалистом по современному русскому языку,
хотя среди почитателей бытовало мнение, что он получил диплом
слависта.