- Что здесь происходит? – громко спросила Натка, прищурившись и обводя своим «мегеровским» взглядом притихшую толпу.
- Мама, - расплылся в дебильной улыбке Станислав. – А я… ик! – нам денег заработал! – он гордо обвел рукой небольшую кучку меди на столе. – И работу… ик! нашел.
- Какую? – если бы голосом можно было убивать, на голову Стасика сейчас бы свалилась ледяная глыба.
- Сборщиком налогов, во!
Стасик развалился на стуле, глядя на мать с превосходством, и до того он был в этот момент похож на отца (все знают, что дети похожи на отцов в самые ужасные моменты), что Натке немедленно захотелось его убить. Впрочем, такое желание у нее возникало не один и не два раза в неделю, гораздо, гораздо чаще.
- Мытарем, стало быть…
- Не, мыть ничего не буду. Деньги собирать буду.
- Дамочка, ваш сын подписал бумаги, - нагло заявил капрал с рыжими усами, которого Натка уже успела приложить еще вчера коленкой ниже пояса. – Он свои жизнь продал нам.
- Продал? – похолодела Натка.
- Продал, проиграл… не важно. Он подписал контракт на двадцать пять лет.
- Он несовершеннолетний, - выдавила из себя Натка.
- Четырнадцать есть?
- Нет! – заорала женщина.
- Да, - закивал болван Стаська. Ведь врал, но зачем, зачем? Тоже мне, герой партизанского движения нашелся!
- Четырнадцати ему нет, он пьян и не соображает, - твёрдо сказала Ната. – Влад, тебе сколько лет?
- Тринадцать, - с готовностью ответил временно старший сын.
- Вот, а они близнецы.
- А вы, дамочка, все равно ничего не докажете, - нагло ухмыльнулся усатый. – Но я могу рассмотреть ваши аргументы в приватной обстановке.
Натка похолодела. Не понять, на что намекает усатый, было невозможно. Продавать себя ради детей ей еще не приходилось, но, видимо, когда-то надо начинать. С одной стороны, ничего, она не девочка, потерпит, а с другой – а какие у нее гарантии?
- Я могу вашему слову верить? – с достоинством выпрямилась женщина, почему-то вцепившись в палец, где много лет назад носила обручальное кольцо.
- Как стараться будешь, - похабно ухмыльнулся капрал, а потом протянул руку и пощупал Натку за грудь.
Бам-м-м! Оплеуху нахалу Натка выписала чисто машинально, и только потом поняла, что наделала.
- Что ж, значит, не договоримся, - довольно спокойно сказал усатый. – Тогда я вашего мальчика герцогу Лотрейну перепродам. Будет отрабатывать свою стоимость… задницей. Герцог любит мальчиков.