— Прости, — она ткнулась в руку эльфу и замерла. — Когда-нибудь
я научусь ни о чём не думать…
Тепло руки звало и манило.
— Так, давай мы пока вынем арсенал из твоей головы: вдруг вместе
со шпильками и все остальное вылезет? — в его сторону с нее потек
поток, забирающий негатив.
— Да, конечно, прости… — она отдернулась от ладони и, выдохнув,
начала автоматически вынимать и складывать их на место. В голове
постепенно пустело. — Сейчас…
— Повернись, сзади сложнее. Тем более все равно, вставлял я, да
и ты перенапряглась.
Он пристал, чтобы запустить руки ей в шевелюру и снять
напряжение с головы, перетягивая негатив на себя.
— Прости, опять из-за меня какие-то происшествия, — закрыв
глаза, она откинулась ему на руки. — И я руновязь не проверила…
— Давай проверим в стерильных не боевых условиях, а? Ну, где
точно будет безопасно… И ты ни в чем не виновата, не бери на себя
не свою вину. Все кроме Лори были совершеннолетние, и все сами
отвечали за свои поступки.
— Конечно… Я просто… — она оперлась спиной на него и подняла
голову, словно напрашиваясь на поцелуй. — Обнимешь? Не хочу ни о
чём пока думать…
— Обниму. В обмен на поцелуй! — его руки мягко обняли ее,
прижимая к телу.
— Только на поцелуй? — она улыбнулась, потянувшись к губам. — А
я так рассчитывала… Отвлечься…
— Поцелуй за обнимашки. А дальше… — его руки мягко скользнули на
вдоль тела. — Шаг за шагом…
— А дальше я хочу не думать ни о чём, кроме одного очень
пушистого эльфа… — она повернулась в его руках и дернула шнуровку
корсета, позволяя ей ослабнуть в достаточной мере, чтобы снять
платье.
— Придется заполнять собой все доступное пространство, — по коже
словно прошла дрожь, и ей под пальцы вылез мягкий мех.
— Знаешь, люди говорят, что котики — это жидкость… — она
позволила платью упасть вниз, открывая под ним не привычную ткань
зачарованной брони, а тонкую шёлковую.
— Котики это не только жидкость, но еще и источник вибрирующего
звука, — уйдя в полутрансформ, он аккуратно приподнял ее на руках и
положил на кровать.
— Я помню, что котики любят, — под его пальцами выступила чёрная
чешуя. — Чесаться и точить коготочки…
В импровизированной гостиной, куда заглянул Рем, царило
оживление. Кухарка и прачка взяли Лори в оборот и теперь, когда в
руках ребёнка была большая кружка чая, а сама она была укрыта
мягким пледом и усажена в приятное кресло, тараторку кухарку
перебивали лишь жесты прачки.