По их мнению, я теперь точно была грешна. Падшая женщина, ничем не отличающаяся от европейских барышень. «Шлюха!» — не стесняясь в выражениях, бросила бы мне в лицо вторая жена отца, если бы всё увидела…
— Не подходите! — завизжала я во всё горло, стоило Самрату шагнуть ко мне.
Проигнорировав мои крики, он уверенно подошёл и схватил меня за руку.
— Отпустите! Пожалуйста! — Я попыталась выдернуть руку, но моя попытка не увенчалась успехом. Наоборот, я сделала только хуже.
Самрат внезапно будто озверел, до боли сжав мне запястье. Ощущения были такие, словно он мог вот-вот сломать его, и я с трудом сдерживала нарастающую истерику.
Этот человек и раньше пугал меня. Но никогда не переходил черту дозволенного.
Он мог просто бросать колкие фразы в мою сторону. Окатить презрительным взглядом. Игнорировать на мероприятиях моё присутствие. Однако никогда не хватал вот так вот. Не касался даже и пальцем.
— Не бойся. Я не трону тебя, — сдержанно проговорил он. — Пока не трону.
Бросив последнюю фразу, показавшуюся мне странной, Самрат потянул меня в другую комнату. Как я потом поняла, то была ванная. И притащил он меня туда для того, чтобы я помогла ему с раной, полученной им во время защиты моей девичьей чести. Именно тогда мне и стало стыдно за недавнюю выходку. Человек хотел как лучше, а я уже успела записать его в разряд насильников.
Слава богу, я умела обрабатывать раны. В прошлой жизни мне иногда приходилось помогать отцу, двоюродным дядям или братьям. Я не боялась вида крови или даже смерти, столкнувшись с последней несколько раз и давно привыкнув. И теперь, обрабатывая рану Самрата, я ощущала только неловкость из-за позы, в которой мы были.
Он сидел на крышке унитаза, широко расставив ноги, и мне приходилось находиться между ними, краснея каждый раз, когда мой взгляд падал на выпуклость в области его ширинки.
Я не была дурой и знала, что для того, чтобы захотеть секса, необязательно быть в браке. Это физиология. Впрочем, мне не хотелось думать о том, Самрат хотел меня.
Пусть я была против некоторых наших обычаев и традиций, но бездумно запятнать свою честь не желала. Да и не могла.
— Всё?
Бросив использованный ватный тампон в мусорное ведро, я повернула к нему голову в тот момент, когда мужчина поднялся, возвышаясь надо мной. Испуганно сглотнув, вдруг ощутила, как во рту стало сухо. Рядом с ним я чувствовала себя букашкой. И самой настоящей грешницей.