Будто только и ждала момента, чтобы вылезти.
Я смотрю распечатанный документ на две страницы, в котором все, что нарыл Дамир. Немного, но мне хватает.
Беру в руки фотографию девчонки, с загранпаспорта. Совсем мелкая еще здесь, не больше года. Большие глаза, нос-кнопка, розовый маленький рот. На голове дурацкий бантик, и смотрит девочка в кадр так, будто вот-вот и разрыдается вовсю.
Снова слышу крик — «Мама! Пусти!»
Сжимаю пальцы в кулаки так, чтобы хрустело, и представляю, как беру за горло урода, затеявшего все это представление.
Чтобы воздуха не хватало и глаза из орбит лезли — наука для тех, кто пытается отыграться через слабых.
Ненавижу таких.
Смотрю адрес, где живет Карина — съемная квартира, жилой комплекс в пригороде. Ехать туда минут двадцать.
Понимаю, почему она выбрала это место: мы бы никогда там не пересеклись. И представить Карину, жившую как у Христа за пазухой, в выселках, непросто. Она же была почти принцессой, черт возьми! Чего ей не хватало?
Встаю стремительно, чуть не опрокидывая кресло. Нельзя думать, нельзя пускать этот яд в свои мысли. Сейчас время действий, поэтому я выхожу из кабинета, киваю Дамиру, который при виде меня сразу же поднимается.
Преданный как пес. Готовый ехать за мной на край света.
— Едем, — бросаю, и он отвечает:
— Принято.
Армейская выправка.
Садимся в мой «гелик», следом — еще одна машина. Еду на встречу с Кариной как на войну, но тому простая причина. Я не знаю, что может ждать впереди и нет никаких гарантий, что это не ловушка, потому готовым надо быть ко всему.
Но откровенно, мне проще отразить любое нападение, чем подготовиться ко встрече с ней.
За всю дорогу проронили не больше десятка слов. Я знаю, что мои люди уже осмотрели дом и окружение, знаю и то, что Карина дома одна. Не спит, я вижу ее фигуру, маячащую в окне. Смотрю, как она распахивает створки, жадно вдыхая воздух, наклоняется через подоконник так, что рискует свалиться вниз башкой.
В этот момент остро чувствую собственное желание вломить ей за то, что ни черта себя не бережет. Но теперь — это не моя проблема.
Если Карина повернет голову, то увидит меня. Но она не смотрит, отходит от окна, скрываясь из поля моего зрения, а я ощущаю ледяной комок в желудке, точно сожрал пригоршню снега.
— Идем? — оборачивается Дамир, я медленно киваю, точно так до конца и не решился. Слишком меня задевает ее присутствие, так не должно быть. Два года и десяток-другой баб должны были напрочь вытравить из меня все, что связано с Кариной.