Через минуту появились Виктор и
Николай.
Оленевод довольно улыбаясь обратился
к начальнику якутского филиала:
- Я говорил, что растирание оленем
жиром ему только на пользу будет! А когда две женщины растирают,
пользы в два раза больше!
Челюсть моя скатилась под шкуры.
- Меня что, эти женщины растирали? –
С трудом сглотнув, спросил я.
- Ага, - довольно ответил наш
внештатный сотрудник. – Не бойся, ты не первый, кого они растирали.
Они хорошо это умеют делать. В тундре всегда замёрзших растирают.
Правда, чтобы быстро согреть, ещё и женщина должна рядом лечь, но
Виктор почему-то не разрешил этого делать.
Я посмотрел на прячущего улыбку
Самойлова, – Ну и на этом спасибо.
- Не переживай, всё нормально.
Никаких лишних разговоров не будет. Да и дело это в тундре обычное,
так что никого здесь этим не шокируешь. – Попытался успокоить меня
начальник филиала.
- А в Москве?
- А там про это никто не узнает.
- Очень на это надеюсь, - серьёзно
сказал я. – Одежду давайте.
Когда я оделся, Николай протянул мне
два здоровых, кривых, желтоватых, обломка клыков. – Это от Абаасы
осталось. – Передавая их мне проговорил оленевод, - плохая штука.
Забирай себе.
Хм… Надо же, оказывается, мои
искорки не всё спалили. Наверное, после моего «хука», эти зубы
отлетели куда-то в снег. Ладно, подарю их Валере Смагину, у него в
кунсткамере они займут подобающее им место.
Вертолёт за нами должен был
прилететь через несколько часов, а пока мы сидели в чуме и травили
байки, больше похожие на сказки. Хотя то, что случилось здесь
совсем недавно, не многим отличалось от небылиц.
Виктор успел созвониться с
Горбунковым и мы доложили ему обо всём, что здесь произошло. Тело
шамана скорее всего куда-то отвезут и похоронят по здешним обычаям.
Крепкий был старик и его поступок вполне достоин был попасть в мифы
и легенды народа, чтобы сохранилась память о храбром Хаамсыме,
победившем страшную мать Абаасы.
Перед женщинами Николая я в долгу не
остался. Одной подлечил зубы, а другой выправил поломанный палец на
руке.
По-моему, Николай был согласен чтобы
они опять меня растёрли, только теперь по всем правилам, но я с
благодарностью отказался. Самого Николая, я тоже отблагодарил
по-своему, и он стал бегать, как и его олени.
- Ай, Александр, как здорово! –
радовался он, - я, как совсем молодой стал! Теперь ещё два сына
делать можно!