— Думаю, снопы ещё остались и ждут своего часа.
Чалерм кивнул с таким видом, словно я сдала экзамен. Очень
захотелось приласкать его ножнами. Что за снисхождение? Я — хорошо
обученная и опытная махарьятта, а он просто историк! Однако мечом
он владеет так, что легко увернётся.
Тем временем Вачиравит убрёл куда-то вверх по склону, и вдруг
крикнул оттуда нечто нечленораздельное. Из-за глухоты он и говорил
довольно невнятно, а уж кричал — и вовсе ни слова не понять, так
что мы поспешили к нему посмотреть, что он там нашёл.
А нашёл он пепелище. На расчищенном от поросли выступе склона
кружком стояли равные по размеру валуны, а в середине валялись
обломки разбитого каменного алтаря. Судя по горкам чёрных углей и
обгорелых сучков, раньше надо всем этим стоял деревянный навес, но
его спалили. Вачиравит носком сапога разгрёб землю у самого алтаря,
и оттуда блеснула медь: несколько сплавившихся вместе мелких
монет.
— Они поставили новый храм небесным богам, — припомнила я. — А
это что, старый?
Чалерм приподнял полы чокхи и перелез за обломки, чтобы
рассмотреть алтарный камень получше.
— Судя по резьбе, это был храм, посвящённый амарду, — сообщил
он.
Вачиравит оскалился и прорычал что-то недоброе. Эк его накрывает
от одного только упоминания амардов! Вряд ли же этот храм
посвящался моей амардавике, которая держала его в плену… Хм, что же
это получается?..
— Значит, махарьяты обвинили в пропажах амарда и велели отныне
почитать небесных богов. — Я отогнула один палец. — А местные и
рады на всякий случай храм спалить. Потом, — распрямила второй
палец, — велели на дорогах соорудить ловушки на чужаков, чтобы
никто не пришёл людей просвещать. А сами, выходит, заранее
подбросили снопы, а потом своими шепотками да знаками их как-то
обезвредили. — Я отогнула третий палец. — Но, скорее всего,
временно, чтобы потом ещё прийти поживиться.
Чалерм вылез из-за закопчённых камней и отряхнул полы бирюзовой
чокхи.
— Снопы надо найти, пока больше никто не пострадал.
Я фыркнула. А то бы я сама не догадалась! Но он ещё не
закончил.
— Интересно, зачем Саинкаеу оговорили собственного амарданура.
Какая им выгода с того, что деревенские перестанут ему поклоняться,
если его и так на горе нет?
Я открыла рот что-то сказать, а потом передумала. Когда Саинкаеу
пришли на мою гору, чтобы пленить мою амардавику, они призвали на
помощь небесных богов. Небесные боги просто так в делах людей не
участвуют, только если происходит какое-то вопиющее нарушение.
Например, если амардавика похитила невинного человека и ни с того
ни с сего стала над ним издеваться. Я покосилась на Вачиравита,
который продолжал от скуки пинать угли. Я всё ещё не знала, чему
верить, но… Что если не было никакого нарушения, а небесным богам
пообещали что-то взамен? Так ли они неподкупны? Сила божества ведь
зависит от количества почитателей. Уж не расплачивались ли Саинкаеу
за ту помощь, заставляя деревенских жителей строить храмы?