Я ещё раз внимательно осмотрела Арунотая. Он собирал стопочкой
опустевшие пиалушки и пододвигал себе и мне чашечки с фруктовыми
закусками. Вид у него был немного усталый, но безмятежный. Я
повидала людей, которых грызёт совесть, и Арунотай точно не казался
одним из них. Поэтому я наконец набралась храбрости и сказала:
— Глава, я боюсь, что кто-то в клане пользуется проклятыми
снопами для наживы.
Сказала и замерла в тревожном ожидании. Что он сделает?
Отмахнётся от меня? Велит не беспокоиться? Сделает вид, что ничего
не знает? Или он и правда ничего не знает?
Красивое лицо Арунотая во мгновение ока утратило всю
безмятежность и словно осунулось.
— Неужели даже вы уже об этом прослышали?
Я оторопела от такого поворота. Так ему известно?!
У меня вырвался какой-то сдавленный звук, заставивший Арунотая
резко вскинуть на меня взгляд. Его глаза слабо светились
благодушным голубоватым светом, а узоры не проступали вовсе, но от
прежнего выражения лица ничего не осталось.
— Я… гм, мы с Вачиравитом, — поправилась я, припоминая, что
Чалерм ужасно боялся, как бы его имя не всплыло в этом деле, —
проходили пару деревень, где якобы бесчинствовали демоны, а
махарьяты из клана Саинкаеу якобы их победили, вот только мы нашли
там следы использования проклятых снопов и талисманы от них же.
Арунотай оставил в покое мисочки и прижал подушечки пальцев к
вискам, весь сгорбившись над низким столиком.
— Кессарин… могу я просить вас подержать это в тайне до турнира?
— усталым голосом спросил он.
Я похолодела.
— Почему?
— Ну видите ли, — он распрямился только для того, чтобы
бессильно растечься по спинке своего кресла, и уставился куда-то в
сторону ни на что определённое, — я не знаю всех, кто промышляет
подобным образом, но те, кого я знаю, — это очень влиятельные люди
в клане, к тому же сильные махарьяты, располагающие большой
поддержкой среди учеников. Да и среди взрослых тоже. И если я вот
просто так выйду посреди резиденции и объявлю, что эти махарьяты
нарушили все вообразимые законы и правила, то, боюсь, в клане может
произойти раскол. А с учётом того, сколько нас, это будет целая
война.
Я поняла две вещи: во-первых, меня надо держать как можно дальше
от судьбоносных решений, а во-вторых, Чалерм и Арунотай точно
близнецы. Я правда как будто только что с учёным поболтала. И от
этого угрызения совести за нашу ссору впились в меня ещё
больнее.