- Смотрите, мы смогли распознать и увеличить пару силуэтов. Возможно, Марина, у вас получится их опознать?
Я не могла понять, откуда у следака такая твердая уверенность, что виновные должны быть мне обязательно знакомы. Он настаивал, что это точно не посторонние люди. Но я никак не могла представить, что где-то рядом со мной находился человек, способный на такую гадость и жестокость. Не верила, что такое возможно.
Поэтому фотографии, положенные на стол, взяла с легким разочарованием. Ожидала чего-то более важного и грандиозного, а тут…
Посмотрела. Рука потянулась, чтобы отодвинуть фото и вернуть их обратно. Что можно увидеть на этих зернистых, размазанных картинках, способного нам помочь? Потом дернулась и вернула их ближе к себе.
На одной из фигур была куртка с очень яркой, вызывающей надписью. Очень редкой надписью. Единственной в своем роде…
Янка Вахрамеева очень гордилась тем, что ее сестра привезла из-за бугра какую-то супермодную толстовку, хэнд-мэйд, единственную и неповторимую. Автор изготавливал все в единственном экземпляре, повторов никогда не делал.
Вопиющая безвкусица и страх божий, как по мне, и чудо, что такое убожество больше не распространятся по свету. И да, мне однажды хватило ума сообщить свое мнение Янке. Она просто надоела своими советами о том, как правильно одеваться, гуру современной моды, вылезшая из ниоткуда.
Так неужели мне досталось только за это?! За то, что однажды не сумела промолчать и сказала правду человеку в глаза? Человеку, который лез в мою жизнь без разрешения?!
- Марина, что с вами? - Следователь, молодой парень, довольно часто забывал про официоз. Разрешал и его звать Ильей, если не слышал никто из окружающих. - Марина?
Только на втором оклике поняла, что зовут меня.
- А… Да. Все нормально.
- Вы очень странно смотрите. Увидели что-то важное?
- Я… Можно попить? - Стало очень сложно выдавливать слова из горла. Прокашлялась — не помогло.
- Пожалуйста. - Он отлил мне в бумажный стаканчик воды прямо из своей бутылки, не пошел к кулеру, то ли поленился, то ли боялся упустить момент. - Что заставило вас так напрячься?
- Мне кажется, я знаю, кто здесь изображен…
- Ну, вот! Я же говорил! - На его лице было написано огромное облегчение и где-то сквозило самодовольство. - А вы убеждали, что быть такого не может!