— Вот, думаю, тебе как раз подойдет.
— Спасибо, — Катя довольно кротко улыбнулась, и он чертыхнулся.
Ну какая из нее проститутка? Хотя женщины коварны, а еще они ведь
отличные актрисы. Снова стало как-то двояко. Вот не выглядела она
девушкой легкого поведения. Скорее мелкой ведьмочкой, с такими-то
глазищами. А главное, взгляд, у нее не было того прожженного,
изучающего и при этом потухшего взгляда, которым обычно обладают
распутные девы.
— Я пойду, воды принесу. Нагрею, потом сюда принесу.
— Не надо, я приду в баню, чтоб лишний раз не затирать лужи на
полу.
— Да мне вообще не в лом.
—А я не хочу быть обузой, — внезапно достаточно зло прошипела
Катя, и лесник от неожиданности вздрогнул и покосился на нее. Ее
разноцветные глаза пыхнули такой яростью, что он даже слегка
оторопел, — никогда ею не была и быть не собираюсь! Я
самодостаточная личность и попросила только о малом. Не надо
считать меня недееспособной, если я ранена. — И топнула ногой
напоследок.
Герман недовольный покосился на нее, такая резкость ему
абсолютно не была по душе. Тем более от такой пигалицы. Хотя ее
можно было понять. Синдром старшего ребенка. Не умела она быть
беспомощной.
— Не бузи, деточка, не в своей общаге, — фыркнул лесник и снял с
лавки в углу ведро, — через полчаса заходи в баню, помоем тебе
волосы. И услышу такое еще раз, домой отправлю. И так уже хорошо
помог.
Она не стала больше ничего говорить, хотя по всему внешнему виду
было видно, что его слова неприятно кольнули по ее самолюбию. Но,
если честно, то ему было глубоко плевать на ее недовольство.
Пигалица.
Удостоверившись в очередной раз, что ему тупо наврали про
принадлежность Кати к древнейшей профессии (не смогла бы такая
резкая прижиться в кругах покорных, наигранно-ласковых путан),
Герман направился к колодцу за водой.
Ему всегда действовало на нервы, если девушки начинали слегка
загонять, наезжать ни с того, ни с сего и качать права
безосновательно. Имея мать, тетю, двух старших и одну младшую
сестер, он как никто прочувствовал на себе всю прелесть женского
доминирования. И если мама с Миланой делали это аккуратно, но
напористо, то Ева и Сирена просто выносили мозг. А после службы
травмированный организм и душа вообще слабо и очень болезненно
воспринимали подобные выходки. Одна из причин, почему Герман уехал
как можно дальше от родного дома, в котором, помимо взрослых и
подросшей сестер, появилась еще и достаточно избалованная,
капризная племянница.