— С учебой что-то придумаю. Наверное, справку придется купить. А
живу я в городе. Квартиру снимаю со своими подругами. — Разноглазая
ведьмочка нагнулась над тазом, и он принялся поливать ее голову
теплой водой. Старательно при этом не смотрел на грудь, которая
виднелась сейчас характерно ее позе.
— О, так ты лес…
— Нет, конечно, так удобнее просто. Дешевле. Я так-то вообще
асексуалка. Так спокойнее жить. Никто не раздерет тебя на куски
изнутри, забывшись в своей жестокой страсти.
— Твоя жизнь максимально сложная. Не пробовала обсудить свои
проблемы со специалистом?
— А толку? Проблемы свои мне все равно самой разгребать в итоге
придется. Психиатр не научит меня перестать бояться присутствия
члена в своем теле. Думаешь, я не пробовала жить нормально? Вот
только каждый раз, как доходило до постели, мне казалось, что меня
снова насилуют, раздирают на куски, и становилось отвратительно от
того, что это трется во мне.
— Логично, но любой страх можно пережить. И не каждый секс — это
насилие. Он тоже может быть приятен. Просто с бухты-барахты нельзя
все делать, понятное дело, что на сухую будет как минимум
больно.
— Можешь мне это и не объяснять, все равно я лучше буду без него
вообще, чем страдать каждый раз.
— Как-то кисловато прозвучало. И почему ты не хочешь, чтоб я
отвез тебя домой? — Герман налил ей на голову немного шампуня и
принялся массировать волосы, взбивая густую пену.
— Боюсь, что навлеку беду на своих родных и друзей. Хочу немного
отсидеться, может, это дело заглохнет, и тогда вернусь.
— Слушай, девочка, как-то это все очень подозрительно выглядит,
не находишь? — лесник замер, откладывая ковш в сторону. — Может,
все-таки скажешь правду?
Катя резко встала, вперившись в него своими разноцветными
глазами, забыв о своей наготе, и стыде тоже. Он даже оторопел от
открывшегося ему вида. И, хотя какое-то мгновение во взгляде ее
читалось возмущение, но закрываться она не стала, только слегка
потупилась, а уже он отвернулся, пылая от стыда. Но Катя успела
заметить, что у него на груди и левом плече виден прерванный черный
узор татуировки.
— Машина, в которой отец в аварию попал, не его была, —
произнесла она, потирая руку, — теперь мы должны еще и хозяину
автомобиля. Младших мать к бабушке, думаю, уже отвезла, а если я
приеду, то могу под удар попасть.