В отличие от сумеречного коридора эта комната была на диво
светлая. Окна здесь были почти во всю стену. Кроме того, здесь был
целый лес растений: цветов, каких-то фикусов и папоротников в
огромных кадках… и с этим ботаническим садом возилась стройная
моложавая блондинка в югославском джинсовом брючном костюме – писк
моды. В данный момент она поливала из крохотной леечки какое-то
вьющееся лианообразное растение.
- Здравствуйте, Юлия Михайловна! - вежливо произнес Саша. - Нас
тут вызывали…
- Лаврентьев? – спросила она, не оборачиваясь.
- Я… и не только.
- Знаю. Семеро смелых. Лев Сергеевич вас ждет. Проходите.
Весь диалог Юлия Михайловна провела спиной к нам. Я так и не
увидел ее лица, но вполне смог оценить «вид сзади». Такая ничего
себе, очень фигуристая особа. Будь я постарше… То есть я,
Василий…
Саша, распахнув дверь, в кабинет громко сказал:
- Лев Сергеевич! По вашему указанию прибыли!
- Заходите! – услышал я знакомый голос.
Помещение оказалось небольшим, скромным, обшитым деревянными
панелями. Одна из стен представляла собой сплошной встроенный шкаф
со множеством разнокалиберных дверец. Еще одна стена – практически
сплошное окно. Рядом с ним стоял рабочий стол декана и несколько
стульев.
Тоже комната-аквариум.
ЛСД стоял у оконной стены, руки в карманах брюк, смотрел на
улицу, но когда последним зашел я, щелкнул дверной ручкой, он
повернулся к нам.
Еще вчера я заметил, а сейчас убедился, что Лев Сергеевич тот
еще пижон – ну, в хорошем смысле. Мастер элегантно приодеться и
вообще проследить за собой. Внезапно мне пришло в голову, что он
тщательно бреется, угощает лицо лосьонами, кремами… и все это
результат ощущения возраста. Похоже, наш декан очень не хочет
стареть, как может, так и борется с непреодолимым течением лет.
Тут во мне озорно просквозило – вот бы кому надо попасть в тело
юноши другой эпохи! Вот сбудутся мечты!..
Темные с легкой проседью волосы Льва Сергеевича были аккуратно,
волос к волосу причесаны. Облачен он был на сей раз в костюм цвета
молочного шоколада, легкий, летний. Наверняка чехословацкий или
ГДРовский. Свежая рубашка, светлая, почти белая, но с едва уловимым
кремовым отливом. Вишневый с прихотливыми бело-розовыми узорами
галстук.
Декан молча уставился на нас давящим взглядом. Глаза у него были
темно-синие. Лицо бесстрастно-отчужденное.