Естественно, я в памяти держал, что без пяти шесть… Как назло,
последний час потянулся долго, но это уж так всегда бывает. Где-то
без четверти я спросил разрешения позвонить, получил таковое, и
строго без пяти набрал номер, разумно рассуждая, что пунктуальность
– именно то, что в общении с Леной работает в большой плюс.
Трубку схватили после первого же звонка:
- Да?
- Привет! Звоню как договаривались.
- Ценю. У меня тоже все по договоренности. Подходи примерно в
двадцать минут седьмого.
Говорила Лена приглушенно и невнятно, таясь от сослуживцев. А
может, и просто так, от таинственной значимости происходящего. Ведь
дело нам предстояло сугубо конспиративное… Переодеваясь, я
чувствовал, как разбирает меня нетерпение – и старался его
сдерживать.
Переоделись, вышли. Саша достал сигареты:
- Погоди, покурим… Или торопишься?
- Да, Сань, спешу. Извини.
- А, ну понятно, - он многозначительно улыбнулся. – Святое дело,
готов повторить… Если что, вечером в общаге расскажешь!
- Ладно, - я улыбнулся тоже.
Итак, восемнадцать двадцать! Я соразмерял свой ход с тем, чтобы
точно в эту минуту стукнуть в дверь отдела кадров. Все шло по
плану, в 18.15 взбежал на портал главного корпуса, вошел, узрел
просвещенную бабулю…
И что вы думаете? Она опять читала! На сей раз газету. Похоже,
это была «Комсомольская правда». На меня старушка цепко глянула
поверх очков.
- В отдел кадров! – веско заявил я. – В обед был, помните?
- Помню, помню, - покивала она. – Первокурсник. Проходи…
Я поднялся, глянул на часы. 18.19. Молодец!
И открыл дверь.
Лена тотчас же выглянула из своего закутка:
- Привет, заходи! Я сейчас.
Она чем-то погремела в невидимой комнате, выскочила оттуда,
откинула крышку барьера. Я прошел, пошутил:
- Вот и удостоился попасть в святая святых…
- Это еще не то, - загадочно произнесла она. – Это лишь первое
приближение!
Тут я заметил, что в правой руке у нее связка ключей, среди
которых есть прямо-таки амбарные экземпляры.
- Идем, - она сперва закрыла входную дверь, затем пошла к
дальней двери, грубо обитой листовым железом и не менее грубо
выкрашенной в так называемый «шаровый», то есть серый цвет. Я шел
следом, с удовольствием глядя на ее ножки в чулках телесного
цвета.
- Вот теперь приближаемся… - торжественно произнесла Лена.
Замок дважды звучно щелкнул, она с усилием потянула тяжелую
дверь, я поспешил помочь. И мы вошли в полутемную и тесную комнату,
со всех сторон стиснутую шкафами и стеллажами.