Общее дело,
казалось, сблизило нас и в ожидании телеги, на которой покойника
повезут в морг, вся наша компания расселись на бережку. Мы с
приставом устроились на бревнышко, а городовые — прямо на
землю.
Антон
Евлампиевич вытащил из кармана медный портсигар, а оба городовых
принялись крутить цигарки из специальной табачной бумаги. Поначалу
мне был неприятен запах дыма, но потом отчего-то захотелось
закурить. Интересно, это тело моего реципиента реагирует? Сам-то я
не курил, а вот что сказать о Чернавском? Среди его вещей не было
ни папирос, ни спичек, но кто его знает? Возможно, что господин
студент императорского университета и покуривал. Но мне удалось
убедить себя, что курить вредно, а мое желание втянуть в свои
легкие табачный дым временное, из-за расстройства.
Городовой
Смирнов, затягиваясь вонючей махоркой, спросил вдруг:
— А
скажите, ваше благородие, а правду болтают, что вы в Череповце
оказались оттого, что супротив государя-император пошли?