Не стану.
Один замок, десяток, да даже сотня, пусть бы самых древних и
помпезных, набитых историческим барахлом по самую маковку, не
сделают из Савки Грома аристократа.
Хотя и родословную мне приобресть предлагали. Под стать
замку.
Да…
- А вот так, что и во Французском королевстве, и в Британском, и
в Испанском, да и в Австрийском правят не короли, но Святая
Инквизиция, которая за спиной стоит да указывает, как оно жить. И
подмяла под себя, что дарников, что Охотников. Про Сумеречный орден
слыхал?
- Нет.
- Подрастёшь, - Михаил Иванович, кажется, притомился от душевной
это беседы. – Тогда и узнаешь… хотя… они вот тоже горазды людишек
собирать. Ищут молодых одарённых, сманивают, обещая силу и блага
многие… впрочем, мал ты ещё.
Он осёкся, сообразив, что говорит не о том. И встал.
- Отдыхай.
- А… вы?
- А меня в храме вон ждут. На службу. Обещался помочь вашему
отцу Афанасию… заодно и с благословлением, - он покачал головой и
добавил: - На всех не хватит, чтоб вот как тебя, но понемногу
каждому достанется. У каждого свой крест.
- Вам… больно?
- Больно? Нет, скорее уж… неприятно. Вот как… касторовое масло
пробовал?
- Гадость! – Савку аж скривило.
- Вот! А теперь представь, что оно у тебя и на завтрак, и на
обед, и на ужин… это если по ощущениям. Так-то я не Исповедник, а
потому ни видеть грехи, ни забрать их сил не имею.
То есть, кто-то тут ещё способен грехи видеть?
Ладно, момент с забрать меня пока не волнует, но видеть… вот
так, как есть?
Почему-то опять вспомнил того парнишку, который стоял на краю
ямы, глотая сопли и приговаривая, что он никогда и никому, что…
Дерьмо.
И вот это кто-то здесь сможет увидеть? А остальное?
- Но вот саму тьму – это да… тяжёлая она. И не всякая душа
желает с ней расставаться. Порой человек привыкает к тому, что
внутри него. Срастается со своей тьмой, не понимая, что с нею душа
открывает путь теням… это сложно, пожалуй, для тебя. Да и для меня.
Бывай, Савелий… думаю, мы ещё встретимся.
А я вот в этом не сомневаюсь почти.