— Почему?
— Они были иностранцами, путешественниками, исследователями. Такие люди всегда в дороге, и нигде не дома.
— Ну и отлично, ты мог выбрать одного из них, подружиться и уехать с ним, мир посмотреть.
— Из Петергофа, уехать, шутишь? — он рассмеялся, погладил меня по плечам и заглянул в глаза, как будто посвящая в тайну: — Даже если меня освободят, я буду здесь жить. Мне здесь нравится. Может быть, не в Монплезире, в другом здании, но не дальше парка Александия точно. Ты была там?
— Проездом, на паровозике.
— Там надо пешком гулять, я тебя свожу завтра. Приходи после полуночи, одевшись в чёрный плащ, — он сделал страшные глаза, я захихикала, представляя себя в плаще и в чёрной маске злодея. Он посмотрел поверх моего плеча на залив и сказал: — Пора, а то опоздаешь. Разворачивайся туда, куда хочешь прийти, — он опять взял меня за плечи и развернул, наклонился к уху и скомандовал: — С правой, вместе со мной, раз-два.
Мы сделали шаг и оказались на палубе Метеора.
Я сразу схватилась за парня, испуганная качнувшимся под ногами полом, он тихо рассмеялся, развернул меня к себе лицом, опять взял за обе руки, внимательно их осмотрел и снял со своего запястья такой же браслет, как был на мне, застегнул на моей руке, посмотрел в глаза и шепнул:
— Это на случай, если ты попытаешься убедить себя, что тебе это всё приснилось.
— Это же… часть, — я пощупала браслеты — они были одинаковыми, как будто мой просто скопировали-вставили. Парень кивнул:
— Да, как пояс.
— Ты не боишься?
— Я знаю, что ты вернёшься. Я видел будущее.
— Но я-то не видела! — меня возмущало то, насколько легко он делает такие серьёзные вещи. Он смеялся так, как будто это вообще ничего не стоит, смотрел на меня и смеялся ещё сильнее, а я ещё сильнее возмущалась, но не могла ничего сказать — что можно сказать в ответ на смех? А потом он взял моё лицо в ладони в мягко поцеловал в губы, отстранился и спросил: — Так лучше?
Я опустила глаза, чувствуя, как заливаюсь краской вся, с головы до ног, дух опять начал смеяться, обнял меня и прижал к себе, я молчала, уткнувшись лицом в его грудь и чувствуя, как мир едет куда-то совершенно не туда, куда едет моя крыша.