Я подходила всё ближе, настроение становилось всё гаже, людей вокруг не было вообще, ни единого человека. Поэтому я подошла к статуе, раскинула руки и пропела:
— А-фро-дита! Двести шесть килограмм целлюлита!
Мрачно рассмеялась и тут же вздрогнула, когда у самого уха раздался игривый мужской голос:
— Не дразни богиню, это опасно.
ГЛАВА 2. Богиня ментального здоровья
Я обернулась и увидела мужчину, похожего на мраморную статую древнегреческого бога так сильно, что мне хотелось заняться его реставрацией. В первую секунду я замерла от шока, потому что осматривалась буквально только что, я готова была поклясться, что ни единого человека в парке не было, кроме меня, я не могла его не заметить. Он как будто из-под земли возник, я опять осмотрелась, пытаясь понять, где он прятался. Не поняла. Он смотрел на меня с такой улыбкой, как будто ждал ответа, я посмотрела на статую, потом на парня, фыркнула и отвернулась, заявляя:
— Я атеистка.
Он усмехнулся так, как будто насквозь меня видит, и точно знает, с каким волшебным предчувствием я сегодня проснулась, и почему конкретно я злюсь. Наклонился ко мне ближе и загадочно понизил голос:
— Я тебе этого не говорил, но, когда Гермеса на реставрацию увозили, абсолютно все люди, которые с ним работали, в пределах недели нашли деньги или золото. Не много, но приятно.
— Да ладно? — я подняла брови, мысленно обещая себе спросить об этом наставника, он точно должен знать. Парень усмехнулся:
— Показать, где Гермес? «Атеистка».
Я опять состроила материалистическое лицо и отвернулась:
— Лучше покажи мне бога ментального здоровья.
— Богиню, — мягко поправил он, указал взглядом на мраморный попец прямо передо мной и кивнул: — Ты на неё смотришь.
Я скорчила рожицу:
— Афродита?
— Ага. Потому что никакой врач отсутствие любви не вылечит.
Я посмотрела на него с большим сомнением:
— Я тебе про ментальное здоровье, ты мне про любовь.
— Потому что эти вещи вытекают друг из друга. Не обращала внимания, как люди с дырой в башке никак не могут построить отношения, и годами лечатся, и лечение не помогает, и весь мир против них. А потом нашли одного человека, одного-единственного, который сказал: «Я люблю тебя с любыми загонами, можешь творить свою обычную дичь, это не так уж страшно, я привыкну» — и человека перестаёт волновать девяносто девять процентов всего, что он раньше считал причиной всех бед своей жизни. И он просто живёт, и всё у него нормально.