По ходу боев я также заметил, что
Грим регулярно поглощал какие-то пилюли, отчего его духовная
энергия вспыхивала ярче в начале боя, а аура становилась плотнее.
Похоже, это были пилюли для увеличения силы практика. Их эффект был
не очень длительным и исчерпывал резервы тела, после чего приходил
откат. Грим явно не жалел средств, чтобы превратить себя в
безжалостного убийственного зверя. Он думал, что действия пилюль
хватит, чтобы рывком одержать десяток побед и гарантировать себе
место в главном турнире.
Его восьмой жертвой стал участник с
номером одиннадцать. Когда это произошло, моя табличка вспыхнула
духовной энергией, оповещая о том, что я должен выйти на арену.
Выйти и остановить это чудовище, что
идет столь жестоким, неугодным Небу путем. Они что там, все в этом
«Рубиновом Вороне» конченые психопаты?
Я медленно спустился на арену,
каждый шаг отдавался гулким эхом под сводами амфитеатра.
Напротив меня, в центре арены, стоял
Грим — жестокий убийца из школы «Рубинового Ворона». Его одежда
была забрызгана кровью поверженных соперников, но на самом парне не
было ни единой раны.
Остановившись, я выпрямился во весь
рост и прохрустел суставами, разгоняя по жилам кровь.
— Твое лицо мне кажется знакомым, —
с едва заметной издевкой протянул Грим, прищуриваясь и окидывая
меня изучающим взглядом. — Мы не могли видеться раньше, парень?
Я посмотрел прямо в лицо этого
безжалостного убийцы, чьи ладони были обагрены кровью восьми
практиков. Волна ярости захлестнула меня, когда перед глазами вновь
пронеслись те бесчеловечные расправы, что Грим устроил на этой
арене. Он убивал направо и налево, растаптывая все человеческие
ценности и бросая вызов Небу, даже не задумываясь о
последствиях.
Желание остановить этого безумца,
положить конец его кровожадному пути вскипело во мне с новой силой.
Я широко улыбнулся, глядя прямо в глаза Гриму, и произнес без тени
сомнения:
— Я тот, кто убил Хинарка, твоего
названного брата. Точно так же, как ты убил всех восьмерых своих
противников. Признаться, я думал, что он будет сильнее или хотя бы
имеет хоть каплю гордости, но в итоге он, как собака, упал на
колени и молил меня о пощаде перед своей смертью.
Я видел, что эти слова были подобны
удару кинжала в сердце моего противника. Лицо Грима на мгновение
застыло в немом недоумении, а затем начало искажаться от
нарастающей ярости. Я ждал именно такой реакции, желая вывести
этого безумца из себя и заставить совершать ошибки, которые он
иначе не допустил бы. Несмотря на свое поведение на турнире, мой
противник был слишком техничным бойцом.