В первую секунду Тася, конечно, вскрикнула – как и Густав. Один
только орк летел вниз молча и зачем-то надув щеки, будто падал в
воду и хотел задержать дыхание. При этом чемоданов он по-прежнему
не выпускал из рук.
Девушка посмотрела вниз, но ничего не увидела – надувшаяся
колоколом синяя юбка закрывала обзор.
А кричать как-то расхотелось. Потому что все трое летели себе и
летели, и даже в ушах при этом не свистело. Будто вовсе они и не
падали, а висели в воздухе. В конце концов, это ведь вступительное
испытание, верно? Значит, ничего смертельно опасного абитуриентам
грозить не должно. Наверное.
Мимо по воздуху величественно проплыл комод. Большой,
деревянный, точь-в-точь такой, как стоял в спальне у тетушки
Гортензии. Тася проводила комод взглядом. И как это у него в полете
дверцы не открываются? При этой мысли тотчас послышался скрип –
такой скрип, какой бывает, когда где-то открывается давно не
смазанная дверца комода. Или просто дверь.
Скрипучая дверь оказалась сама по себе – правда, зато с косяком.
Когда она пролетала мимо, створка снова заскрипела, чуть
приоткрываясь – и стало видно, что за ней вовсе не тот туман, что
клубится вокруг. Правда, что именно скрывается за дверью,
рассмотреть толком не получалось.
Повинуясь внезапному порыву, Тася сделала движение, чтобы
подплыть к этому входу неизвестно куда. Однако стоило прикоснуться
к дверной ручке, как девушку будто кто-то подтолкнул. Дверь
распахнулась во всю ширь, и Тася, на сей раз не успев даже
вскрикнуть, влетела в нее.
Как распахнулась загадочная дверь, парящая в воздухе, парни
увидеть успели. И как туда затянуло излишне любопытную абитуриентку
– тоже. А вот перехватить Тасю уже никто из них не успевал. В
едином порыве Густав и Рубур отчаянно попытались, загребая руками и
ногами, “подплыть” туда, где только что исчезла в никуда девушка,
однако неумолимое воздушное течение относило дверь все дальше от
них. Густав вдобавок с досадой обнаружил, что левитация – в которой
его успехи, прямо сказать, и так были не особенно велики – здесь не
работает, и пытаться контролировать падение бесполезно.
А потом полет вдруг закончился – мгновенным погружением в воду,
показавшуюся ледяной.
Вода разом оказалась со всех сторон, и Густав сделал несколько
лихорадочных гребков, пытаясь понять, где верх и где низ. От
неожиданности в первую секунду он судорожно вдохнул – и успел
нахлебаться, а оттого движения стали особенно суматошными и
бессмысленными.