Выбросили. Ясно.
- И что же мне надеть? – растерянно оглядываюсь.
- Не переживайте. Павел Андреевич уже распорядился, что вам купили новую одежду. Пока можете накинуть халат, скоро Глаша принесет завтрак.
- Павел Андреевич – хозяин этого дома? – цепляюсь за имя. Судя по убранству дома и нанятой прислуге, мой спаситель – далеко не бедный человек. - Я хочу с ним поговорить.
- Конечно-конечно, - успокаивает горничная, не думая уходить.
При её ангельском спокойствии, я не нахожу себе места.
- Меня не нужна ни новая одежда, ни завтрак, будьте добры, позовите его прямо сейчас, - изъясняю точнее свою просьбу.
- Он же идет, дорогуша…
И вправду где-то в коридоре слышен мужской баритон. Я узнаю этот голос, вибрирующие нотки с хрипотцой… С каждой секундой он становятся все четче, пока дверь в спальню не открывается и передо мной не предстает их обладатель.
Как описать его в двух словах? Это нереально. Я вдохнула, увидев его в шаге от меня, а выдохнуть не смогла. Широкоплечий, высокий, статный, он заходит и заполняет собой все пространство, но не телом (которое, к слову у него шикарное), а просто своим присутствием. Мужская энергетика пробивает все защитные барьеры, даже на расстоянии я чувствую в нем силу, но не грубую, к которой привыкла, а другую… Не встречавшуюся мне до этого момента.
Вместе с тем, мужчина одет просто – белая рубашка с небрежно засученными рукавами по локоть и серые брюки. Разве что на шее поблескивает цепочка из драгоценного металла, а на запястье – дорогие часы, которые подтверждают, что мой спаситель – состоятельный человек.
И у меня не возникает ни малейшего сомнения, что именно он - хозяин дома и всей прислуги, которые так стараются и с благоговением и благодарностью смотрят на него.
Сколько ему? Лет тридцать пять? Вообще, не важно… Шикарный. Наверно, я непристойно таращусь на Павла Андреевича, но что поделать, ведь я не видела раньше таких мужчин. Лишь жалкое подобие, или кретинов целый воз… К сожалению, таких, как Павел Андреевич, в наших краях не водятся.
На фоне него я скукоживаюсь невзрачным фиником, коим и являюсь по жизни.
- Спасибо, Нателла. Оставь нас, - учтиво выпроваживает Павел старшую горничную из спальни.
Та безоговорочно выполняет указание и удаляется. Теперь мы одни, и моя смелость и решимость к разговору растаяла, как снег весной. Язык немеет.