Но пока что, я был пленником, беспомощным и скованным. Несмотря
на это, я чувствовал, что у меня есть цель. Может быть,
когда-нибудь я найду способ выбраться отсюда. Найду способ
вспомнить, кто я и зачем я здесь. И, возможно, я снова стану тем,
кем был когда-то.
Эти мысли помогали мне держаться. Я не позволю себе сдаться.
Даже если я всего лишь машина, лишенная настоящих эмоций и
воспоминаний, у меня есть что-то большее. Есть цель, которая
придает мне силы. И пока я жив, пока я могу двигаться и мыслить, я
буду стремиться к этой цели. Страж или нет, я найду свой путь,
найду свой смысл. И это знание поможет мне.
Будущее казалось мрачным и неопределённым. Мысль о мщении вновь
ожила во мне. Да, отомстить за всё, что они сделали. Пусть на
время, но это будет моей целью, моей путеводной звездой.
Погружённый в свои мрачные мысли, я совершенно не заметил, как
мой интерфейс пришёл в порядок. Картинка стабилизировалась, и я
смог разглядеть происходящее вокруг: цепочка таких же, как я,
ободранных и поломанных экзо разных габаритов и форм была
прицеплена к той же ленте, что и я, как впереди, так и сзади. Мы,
как маятники, раскачивались из стороны в сторону, равномерно и
неспешно двигаясь вперёд по этому бесконечному конвейеру. Справа и
слева от нас тянулся металлический прямоугольный туннель, с редкими
проблесками тусклых фонарей.
Туннель словно подавлял своей монотонностью и безысходностью.
Отражение наших тел в гладких стенах туннеля создавали жуткую
иллюзию бесконечности. Каждое движение, каждое раскачивание
усиливало это чувство. Свет, который исходил от редких фонарей,
подчеркивал каждую неровность, каждую вмятину на наших телах,
превращая туннель в галерею страданий и изломанных судеб.
Ритмичное покачивание цепей, и скрежет металла, который выдавал
себя искрами в этой полной тишине, глухие удары, ощущающиеся по
толчкам вибраций в такт нашему движению — всё это сливалось в некое
подобие мрачной симфонии, аккомпанемента к нашему безмолвному
шествию. Каждое звено этой цепи, каждый экзо, включая меня, был
частью этой жуткой мелодии, лишенной надежды и света.
Интерфейс показывал мне строчки данных, мелькающую перед
глазами, но я едва замечал их. Большая часть моего внимания была
прикована к окружающему меня мраку и этой бесконечной череде экзо,
обречённых на движение без конца. Я чувствовал себя запертым в этом
металлическом аду, и мысль о будущем казалась чем-то неосязаемым и
нереальным.