Закончив осмотр, и показав своему отражению язык, Жон принялся
одеваться. Джинсы, футболка и любимое худи, с принтом тыквенного
Пита. Подарок близняшек, которые любили эти сладкие хрустяшки на
завтрак и как-то сами собой собрали достаточно подарочных купонов
для нескольких памятных подарков.
По пути погладив мультяшного зайца на груди, Жон вспомнил, что
домой нужно обязательно позвонить. Не сейчас, конечно нет, никто
точно не обрадуется звонку в шесть утра, но позже обязательно.
Пусть семья не одобрила его желание поступить в школу охотников, и
им лучше не знать, что он пробрался в школу фактически обманом, но
рассказать о поступлении им нужно будет.
Осталось только решить, стоит ли в подробности рассказывать маме
про обряд посвящения, включающий в себя сбрасывание со скалы и
битву с гримм или всё-таки ограничится историей про самую большую
пижамную вечеринку в его жизни прямо в актовом зале школы. Если у
Жона и было хоть немного здравого смысла, то он голосовал за второй
вариант.
Носки и обувь в ванную Жон не брал, а потому обуваться будет уже
в комнате. Вопреки своим словам, Пирра не спала, и стоило ему
показаться из ванной комнаты, как она тут же заметила его.
— Тыквенный Пит? — с удивлением спросила девушка.
— Не смейся, — без злобы или смущения фыркнул Жон, привыкший,
что некоторые люди находят его худи странным. — Это подарок от моих
сестёр. И хотя выглядит немного по-детски, это все еще крайне
удобная одежда.
— Нет-нет, я не имею в виду ничего такого, просто немного
странно видеть одежду с принтом компании, которую я рекламировала,
на своём партнёре, вот и всё, — Пирра покачала головой и
улыбнулась.
— Ну, это памятный подарок от старших сестёр, — Жон улыбнулся. —
Они большие поклонницы этих хлопьев, вот и решили подарить мне
что-то на память когда купонов накопили.
— О, так у тебя есть старшие сёстры? И какие они? — Пирра
спросила с живейшем интересом, ведь сама она была единственным
ребёнком в семье и ей было интересно узнать каково это, жить с
сёстрами.
— Ну, как ни странно, я почти всегда мог найти с ними общий
язык, со всеми семью, — Жон неловко почесал затылок. — И пусть они
иногда бывают немного наглыми, беспардонными и чересчур
приставучими, я всё равно всех их люблю, они ведь моя семья.
Пирра от удивления приоткрыла рот. Она могла представить жизнь с
одной, с двумя, может быть с тремя сёстрами, но семь?! Это, если
спросите её, уже чересчур. Щёки воительницы слегка заалели когда
она представила сколько смущающих инцидентов могло произойти с
Жоном за его семнадцать лет.