Мы ограничены пятью официальными чувствами восприятия, что
формирует нашу картину мира в довольно узкий формат. Все иные
явления, которые мы не способны узнать, походят мимо кассы, и нам
остается лишь строить нелепые, ложные догадки, не имеющие с
действительностью ничего общего. Солярис невозможно познать
человеческими чувствами и интеллектом. Ценность Соляриса не в том,
что вокруг него создан целый раздел науки под названием
соляристика, а в том, что все эти знания не стоят выеденного яйца,
потому что могут быть опрокинуты в любой момент.
Человек не способен понять Солярис по физическим причинам. Если
по-простому: мозгов не хватит. И на протяжении всего романа Лем
убедительно демонстрирует нам эффект полнейшей неизвестности –
начиная с «гостей» и архивных записей прежних экспедиций и
заканчивая картиной мимоида, происхождение которого совершенно
неизвестно.
Солярис существует.
Это его основное достижение и основная ценность.
Солярис существует как собирательный образ трансцендентного
непознаваемого Космоса, которого нам никогда не достичь, оставаясь
в человеческой оболочке. Все что требуется от читателя – просто
осознать это.
Да, конечно, еще там есть любовь, рефлексия, драма и красивые
описания различных физических явлений на поверхности планетарного
океана. Есть любовная драма, трагедия утраты и шок от возможности
снова увидеть воскрешенную любовь. Лем говорил, что Солярис – это
удачный роман о любви. Совершенно верно, роман в том числе о любви,
но как всякое универсальное произведение, как любой шедевр, он
полифоничен, то есть затрагивает сразу несколько проблем, которые
переливаются, словно цвета в новорожденной радуге.
Поскольку статус Соляриса четко не определен, под ним можно
понимать все что угодно и тут Лем хитро оставляет широкое поле для
трактовки произведения: один читатель поймет роман как историю о
«разумном» океане, который слишком умен для неразвитого
человечества, другой скажет, что произведение – идеальная история
любви, которую можно «повторить» еще раз, третий заявит, что
Солярис – коллективная галлюцинация всего человечества, вытесненное
в материальный мир массовое бессознательное.
Мысль о человеческой ограниченности, незрелости, глупости, столь
глубокая, навевает вместе с тем печаль. Фактически автор оглашает
человечеству приговор: «Не видать вам космоса. Разберитесь для
начала со своими внутренними проблемами, прежде чем лезть во
внешние пределы». Печально то, что Лем прав. Смотришь на все, что
происходит, на войны и мелочные дрязги, на предательство и грызню,
и понимаешь, что мы недостойны столь высокой миссии, как контакт с
внеземным разумом…