Я тупел, сходил с ума. Я рвал и метал, словно зверь.
Мне хотелось ее видеть, хотелось прикоснуться к ней. Хотелось провести рукой по животу, по ягодицам. Закрыть ей рот ладонью. И остервенело трахать до потери пульса. Чтобы задыхалась и стонала подо мной, а я не прекращал ее насаживать на член. До самого упора. Пока не кончит, не зайдется дрожью словно ненормальная. В оргазме. Под экстазом. Подо мной. Как я люблю. Как я мечтал это сделать именно с ней.
После той случайной встречи.
А она исчезла. Просто растворилась.
Я искал, прочесывал кварталы, шарил адреса, знакомых, соцсети. Пробил ментовскую базу, чтобы решить этот вопрос наверняка. Я хотел ее найти. Хотел снова увидеть. Хотел ощутить всем телом. Хотел... я ее просто хотел. И хочу.
Хочу ее.
Ульяна вжала пистолет туда, где было ее имя. Где хранил все то, что было ей посвящено. Только ей одной. И она выстрелила — прямо в сердце.
Чувства были похожи. Практически такими же, как в первый день. Когда мы встретились. Она ревела, я не мог ей не помочь. Ей нужен был кто-то, кто бы спас ее тогда. И ирония, собака, оказалась в том, что мы искали с ней одно и то же. Хоть мы этого не знали. Не доперли, что ей нужен был я, а мне нужна была она. Эта девочка. И больше никто...
Семизарядный пистолет.
Он щелкнул раз. Он щелкнул два.
Она не прекращала нажимать на спусковой крючок, но ничего не получалось. В барабане было еще целых пять отверстий, из которых я мог получить удар свинцом.
Пока думал, она сделала еще раз. Щелкнула рулеткой, но мне снова повезло. Боек не встретился с патроном. Выстрел не произошел. Но она старалась. Старалась из последних сил, сжимая губы. Стиснув зубы и нахмурив злобно брови, как свирепый воин. Сумасшедший и бесстрашный.
Как же мне нравился этот настрой.
Ее черные глаза казались чем-то нереальным. Я тонул в них и разменивал секунды. Долю за долей. Будто был готов подохнуть в этих черных точках над потекшей тушью.
Уля хотела убить. Решила прикончить меня. Я был рад тем ощущениям.
Она спешила отыскать патрон и сделала еще одну попытку. Не убрав нагана от груди, она нажала на крючок. Но это снова был не он — не час расплаты за мои грехи. А это значило одно. У меня осталось меньше двух секунд, чтобы ей сказать. Перерубить судьбу в таком ужасном месте и заставить ее жить. А не бояться. Не бежать и не хотеть играть со мною в прятки.