Лариса корчилась и сдавленно смеялась, потирая ушибленную ягодицу.
– Так, Савченко! Какого черта ты тут устроила? – все так же грозно выкрикнула тетя Таня, – таблетку выпила? Все! Вперед в палату! И линейку верни!
Я покорно положила линейку на стол и тоскливо побрела прочь. Мне казалось, что это самое обыкновенное утро. По крайней мере, оно так начиналось… все, шло, как обычно: мы пили утренние лекарства, прикалывались, как могли и просто сходили с ума со скуки…
Но именно этим утром, во мне стала зарождаться эта губительная мысль: я поняла, что хочу крови… И я знала, чья кровь должна пролиться по моей душе, чтобы она обрела покой… Эти мысли не покидали мой мозг… И я должна была прогнать их… Но, увы...
После завтрака, я, как обычно, отправилась курить в туалет. Там уже курили Ленка с Викой. Самые веселые девочки из моей палаты. Жизнерадостные, красивые и добрые блондинки. Я мало общалась с ними, но они вполне адекватные. По крайней мере, они не отказываются от душа, регулярно меняют белье, от них не воняет потом и грязными трусами, они не поклоняются мертвецам и не читают молитвы Сатане.
– О, какие люди! – воскликнула Вика, – покурить решила?
– Да… – вяло улыбнулась я и села рядом.
– Алис, есть что из нового? – спросила Лена, чувственно выпуская густой табачный дым.
– Да… есть. Сейчас... – ответила я, держа в руке не прикуренную сигарету.
Я напрягла память, и эмоционально закрыв глаза, на одном дыхании выдала:
"Закончился мой день неравномерный
И грустно вечер нежный провожать...
Опять под одеяло к благоверной
Тоске своей, бессонницу встречать.
А ночь моя взорвала все закатом,
По стенам разливая тишину.
Безнравственно зовет меня куда–то,
Бесстыдно обнажая глубину...
Ей свойственно в полночные мгновенья,
Когда бессмыслен труд ее ответа,
Изгрызть в тоске невольного поэта,
Вгрызаясь в тело пламенным влеченьем.
А мне дары ее пусты и не уместны.
Мне б их продать без капли сожаленья.
Отдать свое желанье за прозренье,
Я б согласилась, если честно.
И Вы, друзья, мне песнь не изливайте.
Лишь боль с моих страданий пейте.
В моей ночи меня не убивайте,
Вы лучше в своем дне меня убейте!
Вам все равно не защитить меня от страха.
Вселенной слишком много для паденья,
А до утра бессонница пустая мнется.
Рукой Вам не коснуться сего праха.
Поэта, право гнусного влеченья,