- Почему ты одна? Где Саша? Глеб?
- В городе.
- Приедут?
- Нет, - отрицательно мотаю головой.
И снова начинаю плакать.
Лика опускается рядом со мной на диван, садиться, подгибая под себя одну ногу. Обнимает за плечи и шепчет:
- Тише… тише… что произошло, Мила? Что-то с дочкой?
- Нет.
- С Глебом?
- Жив-здоров, если ты об этом.
Лика замирает и еле слышно спрашивает:
- С тобой?
- Если не принимать в виду беременность, то нет.
Она отстраняется и в шоке переспрашивает:
- Ты… ты беременна?
- Угу, - киваю.
- Так это же… это же… великолепно!
Жму плечами.
- Вроде того, - быстро стреляю в неё умоляющим взглядом. – Только Глебу не говори, ладно?
Сама думаю, зря я Лике это сболтнула. Сама ещё мужу ничего не сообщала, а теперь и не знаю, стоит ли.
- Не плачь, Мила, для ребёнка плохо, - хмурится моя коллега и подруга.
Я это понимаю, но никак остановиться не могу.
- Мне Глеб изменил, - выпаливаю следом.
Лика приподнимает бровь и потрясённо мотает головой. В её тёмных глазах шок и неверие.
Закрыв глаза, она продолжает качать подбородком из стороны в сторону, повторяя:
- Нет, быть того не может.
- Да вот… здесь… в этом доме, - стучу указательным пальцем по подлокотнику, - всё и обнаружила.
- Ты его застукала с поличным? – в ужасе подносит руку ко рту.
- Нет… не совсем.
Сбивчиво объясняю, как после долгой пятницы мы приехали семьёй на дачу сразу после Санькиной школы и работы, и я, вешая костюм мужа в шкаф, поправляла прочую одежду. Вот с одном из пиджаков и обнаружила сюрприз.
- Ужас… прям как у Светы твоей.
Пожимаю плечами, философски замечая.
- Ничто не ново под луной.
Лика покусывает губу:
- И что делать думаешь? Поговоришь с ним?
Сузив глаза, киваю, зло и с напором:
- Поговорю. Обязательно поговорю. Только о ребёнке ни слова, поняла?
- Да, поняла-поняла.
Телефон, лежащий рядом на диване, пиликает.
«Милая моя Мила, как ты? Отчитываюсь, мы поели, посмотрели муль…» - всплывает на экране часть сообщения.
Губы снова начинают дрожать.
Милая моя Мила… Глеб всегда так начинает сообщения.
Но, боже… всё фарс… всё обман!
Как же хочется его ненавидеть! Но пока единственная эмоция, которую испытываю, это бескрайняя жалость к себе самой.