— Как ты себе это представляешь,
Марина?! — недовольно спросил Краснов.
— Поверь, дорогой, я весь вечер
жаловалась Томасу на головную боль. Так что он ничего не заподозрит. Я упаду в
обморок, меня откачают. А потом я останусь здесь, — обнимая его, ответила
Марина.
— Не глупи. Тогда Томас тоже
останется здесь, — Краснов отстранил от себя девушку.
— Но в другой комнате. Он же не
будет меня беспокоить. Ты поселишь его в другом конце дома.
— Это безумие! Марина, езжай
домой! — Родион еще больше отстранялся от навязчивой любовницы.
Та взвизгнула и вцепилась в его
пиджак:
— Ты выгоняешь меня?!Это из-за
нее?!
— Что за глупости лезут тебе в
голову? Ты хочешь меня подставить? Марина, мне хочется жить, понимаешь? Езжай
домой. Тебя уже, наверное, муж потерял, — отчеканил Краснов.
— Если это... — вдруг Марина
заметила меня и закричала: — Что уши растопырила?!
— Тебя Томас ищет, — соврала я.
Марина, фыркнув, побежала в
большую гостиную, а я уставилась на красивое лицо своего жениха. Он недовольно
рыкнул:
— Я же сказал, не следить за мной!
— Я шла в свою комнату.
— Этой дорогой?
— Да! Не только вам хочется ото
всех спрятаться!
— И с кем ты прячешься?
— О, боже!
Краснов резко схватил меня за руку
и, повернув мое лицо на себя, спросил:
— Кто он?
— Я не нарушаю условия договора
просто так. Мне деньги нужны, — ответила я, стараясь не дрожать от слишком
тесной близости его тела.
— А сейчас что делаешь? —
ухмыльнулся он.
— Что? — дрожащим голосом
переспросила я.
— Ты на меня запала, — прошептал
он мне на ухо. — А что я тебе говорил?
Это меня вмиг охладило, а затем я
вырвалась из его захвата и крикнула:
— Да кому ты нужен?!
Самовлюбленный сноб! Я актриса! Я...
Но Краснов не дал мне договорить,
схватил меня в свои объятья и с жаром сказал:
— Да? А это мы сейчас проверим...
Поцелуй оказался таким долгим и
страстным, из-за чего мой мозг полностью вырубился. Я даже не поняла, как
оказалась в комнате Краснова на огромной кровати, под мужским телом. Хотя я
вообще не пила алкоголь в этот вечер, боясь потерять над собой контроль. Но от
поцелуев и ласковых прикосновений Родиона я поплыла так, словно была одурманена
им.
В моей голове, если и были
какие-то мысли, то только «еще» и жажда того, чтобы это никогда не
прекращалось. А затем наступила эйфория, казалось, что она была бесконечной,
как американские горки. Взлет, а затем идет спад. И снова ты взлетаешь, только
выше и ярче. Я и не знала, что так бывает... в первый раз.