— А ты ведь мне не все рассказала, Карин, — мягко сказал герцог.
— Потому и плачешь. Сейчас ты вытрешь слезы, соберешься с мыслями и
закончишь свой рассказ. А я обещаю, что никуда не уйду. Что бы я ни
услышал. Ну, ты готова?
Графиня, молча, кивнула. Она заговорила вовремя: в купальне
засветилась начертанная на мраморном полу пентаграмма…
…В розовом коридоре было подозрительно тихо. Как будто отсюда
нарочно услали всех слуг. Начисто забывший об опасности Эджен Варни
в красках рассказывал Марисоль о сегодняшней драке с актерами.
Герцогиня хохотала.
— Я махом положил человек десять, веришь?
— Нет, — сквозь слезы сказала Марисоль. — Максимум пять.
— Ну, прихвастнул. Но видела бы ты меня! Как я всех в итоге
раскидал! Лю забросали тухлыми яйцами, а Сирила помидорами, в это
веришь?
— Да.
— Беранер нокаутировал главаря. Кстати, виконт куда-то пропал, и
это меня беспокоит, — озабоченно сказал Эдж.
— А меня беспокоит Карин. Графиня Левадовски.
— Почему? Она отдала Калвишу все свои драгоценности. Герцог
молчит, но, похоже, они давние знакомые.
— А мне показалось, что она хочет его выдать.
— Хотела бы — выдала. Но в замке спокойно. Поэтому… — он
выразительно посмотрел на кровать.
Марисоль вспыхнула.
— Теперь-то чего стесняться? — удивился Эдж. — Или у нас второе
действие все той же пьесы: «Я не такая»?
— Ты так на меня смотришь…
— Я еще не привык, что такая шикарная женщина — моя. Вот и
примериваюсь. Как бы тебя ненароком не оттолкнуть. Думаешь, мне
легко? Ты ведь не девка, герцогиня! А я в лесу совсем одичал. Да и
видок у меня не куртуазный.
— Откуда ты знаешь все эти слова? Ты говоришь порою, как книжный
червь.
— По-твоему я совсем дикарь? — обиделся Эджен. — А ведь мой папа
был императором. А я…
— Что ты?
— Неуместное хвастовство. Сядь, по крайней мере, для начала ко
мне на колени.
Марисоль послушалась. И сразу же стало жарко.
— Ты такая маленькая… Почти ничего не весишь, — Эдж в
подтверждение своих слов качнул ногой. Марисоль подпрыгнула и
переместилась на что-то твердое, выпирающее из штанов.
— Это ты… слишком большой.
— Таким уж уродился, — с ухмылкой сказал Эдж. И снова качнул
ногой. Марисоль подпрыгнула, но приземлилась на то же место. Эдж,
кажется, решил поиграть.
Она невольно облизнулась, совсем как кошка. До вчерашней ночи
правила этой увлекательной игры были Марисоль неизвестны. Но
сегодня она освоилась. Надо его приласкать.