Тем не менее, садиться полностью с малышом на шею доброй женщине не хотелось, так что я старалась, как могла, найти хоть какой-то заработок.
Жизнь в маленьком поселке, скорее даже деревне, была спокойной и размеренной. В конце августа и в начале сентября было много работы по сбору урожая, засолке и прочим заготовкам. Мы вместе мыли, чистили, резали овощи и под эту монотонную работу вели неспешные беседы.
Во время одной такой беседы Аглая Степановна как бы между прочим, и взялась расспрашивать меня про отца ребенка. Да я и не собиралась ничего скрывать. Скрывать-то было и нечего: я не знаю или не помню, как все это получилось. Женщина внимательно выслушала меня и вдруг предложила:
– А давай-ка я обряд кое-какой проведу. Может, и всплывет ваш загадочный папаша.
Я лишь рассмеялась:
– Гипноз не помог, думаете - обряд поможет? Может, тогда уж к гадалке обратиться?
– Зря ты смеешься, - слегка обиделась бабушка, - Моя бабка, а твоя, значит, прапрабабка непростой женщиной была. Кто-то ее ведьмой называл, кто-то - ясновидящей. Только умела она видеть то, что не каждый увидит. Времена были такие - всю эту “ересь” отрицали и запрещали. Так что бабка моя говорила, что она просто травками лечит и никаких сверхъестественных талантов не имеет. Да только люди ведали и прибегали к ней в случае чего. Кому помочь козу потерявшуюся найти, кому кольцо пропавшее. А когда началась война, пошли к ней с похоронками, да с бумажками о без вести пропавших.
– Людей находила? - уточнила я.
– Не то чтобы находила, только кому-то говорила, мол, жив твой сынок, в госпитале раненый, а кому-то… Тяжелая это ноша - говорить родным о том, что нет на свете уже того, кого они так любили. Всякое ей выслушивать пришлось. Ну да речь не о том. Бабка моя и научила меня кое-каким обрядам, позволяющим найти то, что ищешь.
Я вздохнула:
– Я ж даже не знаю, кого ищу.
– Как это кого? Отца своего ребенка ты ищешь. Даже если сама ты его толком не знаешь, родственная связь к твоему малышу идет.
– Я… Боюсь узнать правду, - призналась я. - А вдруг она окажется такой, что лучше бы и не знать ничего? Вдруг я сама захотела забыть это?
Но Аглая Степановна лишь пожала плечами:
– Тут только тебе решать, готова ли ты взглянуть в глаза своим страхам.
Я задумалась. А потом поправила: