В последние дни она держалась от Джона подальше, предпочитая и с
северянином тоже не оставаться один на один. Но в Драконьем Логове
она сама последовала за ним, когда мужчина отделился от остальных,
решив прогуляться по арене.
И это было не в первый раз. Даже оставаясь от него на расстоянии,
девушка все равно старалась держать Джона в поле зрения.
Собственные эмоции пугали Дени. Уж слишком сильными и внезапными
они оказались.
«Все не вовремя», - в тысячный раз напомнила себе Дейнерис, но
память вернула ее в Драконье Логово.
Она сама завела беседу, внезапно свернувшую на весьма личную тему.
И, глядя в глаза северянина, стоя всего в шаге от него, на
бесконечно длинный миг Дени почудилось, что он вновь прав, как был
прав и до этого. И девушка поверила, пусть и на секунду, что ее
война – не конец. Что она не двигается в пустоту. Что у нее есть
будущее.
Они стояли и смотрели друг другу в глаза, и Дени позабыла о своих
сомнениях. В этот короткий для других и бесконечный для них миг,
девушке захотелось шагнуть ближе, рассмотреть глаза Джона
близко-близко, обвести кончиками пальцев тонкие шрамы на его лице
и, прижав руку к его груди, услышать сильный и уверенный стук
сердца, бьющегося в унисон с ее собственным.
Но секунда – и возникшее ощущение покоя разбилось с появлением
Тириона. Вернулись тревоги и сложности.
Теперь Дейнерис все время возвращалась к этому мигу между ней и
Джоном, всякий раз признавая, что время не подходящее, но…
- Но другого может и не быть, - прошептала она так тихо, что никто
из собравшихся ее не услышал.
С того самого мига, как наплевав на все, Дейнерис умчалась на
Стену, Тирион знал: рано или поздно это произойдет. Он чувствовал
нутром, вдыхал искрящийся от напряжения воздух и… не пытался
вмешаться.
Десница не знал, когда и с чего началась симпатия между его
Королевой и северным бастардом, которого Тирион последний раз видел
несколько лет назад, когда сам мир был иным, когда все они были
иными, и когда казалось, что привычный уклад ничто не нарушит.
С тех пор все они почти постоянно боролись за жизнь. И пока были
живы. Но как долго это могло продлиться?
Уж кто-кто, а Тирион знал, к чему приводит внезапная
влюбленность. Он сам был ее жертвой. И знал, как опасны чувства.
Любовь делала людей слабыми, уязвимыми. Любовь не приносила
счастья.