И Дейнерис, вопреки какому-то смутному чувству обиды, была рада
этому. За одну ночь она не растеряла себя, не стала всего лишь
красивой девицей, которую можно развлечь цветами, прилюдным
проявлением их связи или нахальством, как то делал Даарио.
Дени все еще была Королевой. И, в который раз обсуждая стратегии
над картой, она не ощущала в своем новом союзнике неприятных для
себя перемен.
Но, ловя его взгляд, девушка без слов осознавала, что прошлая ночь
ей не приснилась. Теплый, обращенный к ней взгляд карих глаз снова
и снова отвечал на ее беззвучные вопросы, и Дени чувствовала покой
и уверенность.
Не было нужды в словах, бесконечных заверениях, признаниях. Слова
коварны. Хитрый человек способен выплести самое красивое и самое
ядовитое из кружев – кружево слов. Поэтому молчание даже радовало
Дени. Она не лгала сама и не слышала лжи в ответ. Никто не давал ей
пустых обещаний. Но те и не были нужны…
С каждым днем Дейнерис все больше узнавала человека, которого еще
недавно едва не причислила к своим врагам. И всякий раз убеждалась,
что он не пытался играть с ней в игры.
И с каждым днем Дени чувствовала себя чуть увереннее, зная, что
рядом с ней не только союзники, верные воины, но и… друзья.
Не только те, кто переметнулся на ее сторону, не только те, кто
прежде не имел выбора. Но и те, кто всегда видел выбор и не
позволил себе переступить через свою гордость.
«Бастард из Винтерфелла, - произнесла про себя Дейнерис, глядя в
спину северянина. – Не всякий высокородный лорд достоин такого же
уважения».
Они почти не разговаривали, оставаясь наедине. Но порой Королева
задавала Джону вопросы. Она много слышала о Севере и северных
лордах от сира Джораха, но она не могла не признать, что за эти
годы Мормонт явно растерял значительную часть северного нрава. Если
когда-то его имел. И Джон рассказывал. Сначала скупо, но потом,
мысленно вернувшись домой, подробно и уверенно.
Прижимаясь к боку мужчины, Дейнерис удивлялась, что Джон почти не
говорил о себе, а ведь она знала очень мало несамовлюбленных
представителей противоположного пола. В рассказах мужчины она почти
воочию видела суровых северян, для которых последние годы стали
годами тягот и постоянных войн. Она могла представить себе
маленькую, но гордую леди Мормонт, которая в описании Джона куда
больше походила на решительный народ севера, чем ее родич – сир
Джорах.