Командир задумался не на шутку, но вот рано я праздновал победу, рано.
— Действительно косяк! Давайте-ка ройте ступеньками, каждому точно по росту! Куда! Этот засыпьте, вон там копайте!
Надо ли уточнять, что теперь даже если командира нет, на горку мы лазим по-честному?!! И курить будем даже без начальства ровно двадцать минут, а вдруг за углом Рогожин с секундомером? Нафиг, нафиг! Вот докурим, возьмём своё бревно-лавочку и попрём к казарме... Там уже можно... Распоряжений никаких не было? Не было! Значит отдыхать!
21. ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Вы знаете, как выглядит облом? А я знаю! Только-только прикурил, а из-за угла Степаныч, собственной персоной и морда хитрющая. Ну, конечно, кто бы сомневался. Чтоб нас и без дела оставили...
— Ну что, пернатые, пригорюнились? Не боись, Дед сам в самоволке! Кому нужен старый бедный прапорщик, это капитан фигура, а прапор, что есть, что нет... — и радостно заржал.
— Степаныч, а чего там происходит то?
— Хотите пойти?
— Да нет! Как-то мы официальные мероприятия недолюбливаем... — качаю головой.
— Да нет там официального мероприятия, просто поп какой-то известный... Говорят, лет десять уже по войскам мотается — Слово Божие несёт! Вот офицерьё и проявляет уважение... Там сейчас типа проповеди, даже бабы окрестные сбежались. Жутко попик авторитетный. Тьфу ты — ну ты!
— А вы, товарищ прапорщик, смотрю, не любите представителей церкви? — задумчивым голосом спросил Сашка.
— А за что их любить то? Вот ты лично, как к ним относишься?
Санек пожал плечами и всё так же задумчиво произнёс:
— У нас батюшка хороший был, добрый, сироток подкармливал...
— Вот! Вот, ты сам и ответил, — перебил его Степаныч. — Батюшка! Только мало их на Руси осталось, может только в твоём Красноярске, ну или ещё в каких Сибирских городах, а в той же Москве или Питере? Молчишь? Вот и молчи! — и, махнув рукой, сел напротив нас — на лавочку.
— Степаныч, Степаныч...
— Ну что тебе, сержант!
— Прощу прощения, товарищ старший прапорщик, ничего! — вскакиваю и вытягиваюсь по стойке «смирно».
— Ох ты ж... Какие мы грамотные, — всплеснул руками прапор, — слова им не скажи. Ладно, чего уж там, что хотел?
— Никак нет! Вопросов не имею!
— Мажор, ты в ухо хочешь?
— Не, Дед, не хочу, — радостно скалюсь во весь рот.
— Вот и добре, — улыбается и показывает рукой: садись мол. — Спрашивай, давай, грамотей.