Сибирское ханство тоже точило зубы на
земледельцев. Неспокойное время настало. И нельзя давать слабину, а
то растопчут под солдатскими сапогами и даже словом добрым не
помянут!
Такое оставлять просто нельзя!
– Совершенно верно, Ваше Величество!
– согласился степенный боярин Бельский, глава Боярской думы. – Если
сейчас дать слабину, то и памяти о Российском Царстве не останется.
Покорят нас ханы, заставят снова платить ясак, а мы только-только
возрождаться начали.
Царь хмуро взглянул на боярина.
Неужели и эти слова он вслух произнёс? Что-то в последнее время
много он начал произносить мысли вслух, а так порой и до беды
недолго. Подумаешь о том, как к иному боярину относишься, а он на
тебя уже удивленно смотрит и едва ли не в ноги падает. М-да, надо
бы посдержаннее быть.
– И китайский император ещё к
Сибирскому хану гонцов то и дело засылает с подарками, – проговорил
воевода Пётр Иванович Шуйский, псковский наместник. – Похоже, что
хочет дракон Поднебесной посадить на золотую цепь лесного орла.
– Каждый свой интерес в этом мире
имеет, – кивнул Василий Иванович. – Вот только со словом русским мы
тоже считаться заставим. Если приходят к нам воевать, то пусть
получат сполна. Выродков, ты вот доклад зачитал, в красках всё
расписал… А есть ли мысли насчёт того, как этих самых казанцев
усмирить?
– Мысли есть, Ваше Величество. Мы
можем пуститься на них волной, сделать осаду… Вот только в чистом
поле вряд ли сможем долго продержаться против степняков. Они к
подобной войне привычные – налетят, укусят и отскочат. Лови их
потом по полю, а то и в леса уйдут, ищи их потом. Надо бы крепость
какую-никакую строить, чтобы уставшие воины могли там отдохнуть и
силы восстановить. Чтобы туда подкрепления подходили и потом на
распределение шли.
– И где же такую крепость ставить? –
царь взглянул на карту.
– А вот тут предлагаю и поставить, на
острове при впадении реки Свияги в Волгу, – инженер показал на
небольшой островок почти под самой Казанью.
– Пока мы там будем обустраиваться,
казанцы подплывут и всех постреляют со своих кораблей, – проговорил
князь из рода Оболенских Пётр Семёнович Серебряный. – Мы же там
будем как на ладони.
– Струсил, князь? – хмыкнул царь.
– Никак нет, Ваше Величество!
Храбрость мою вы знаете – я за Россию жизнь положу и не задумаюсь!
– вскочил князь с места.