— Ого, — впечатлилась я. Дан помог мне встать прямо и без лишней спешки отстранился. Внутри толкнулось что-то вроде сожаления. — Ну и реакция! Кажется, ты действительно выздоровел. А ожог на запястье тоже исчез?
— Какой ожог? — Дан показал запястья. Абсолютно чистые. Чудеса!
— Да уж, — пробормотала я, закрывая за собой входную дверь. — Судя по всему, мне пора в отпуск. Сначала мерещатся несуществующие царапины и ожоги, потом сны снятся про огромных страшных ящериц с огненными глазами…
— Что? — вздрогнув, спросил парень. Его голос звучал как-то странно, а взгляд стал таким острым, что мне стало здорово не по себе.
— Сон, говорю, страшный приснился, — пояснила я.
— Какой? — Я хотела отмахнуться, мол, некогда, но тут он очень мягко попросил: — Расскажи, пожалуйста.
И я почему-то послушно начала рассказывать. В деталях. Он слушал меня очень внимательно. Словно я не сон ему рассказывала, а что-то по-настоящему важное. Рассказав до конца, замолчала, удивляясь себе. Он тоже не спешил нарушать тишину. Прошло добрых пять минут, пока я не вспомнила, зачем пришла.
— Ну что ж, я вижу, что мои опасения были напрасными, и к работе ты готов…
— Не совсем, — неожиданно сказал Дан. — Если можно, я бы заступил на работу завтра. Сегодня мне нужно уладить кое-какие вопросы. Купить одежду, с документами разобраться.
— Может, ты вообще передумал работать помощником? — спросила я. И поняла, что если он ответит положительно, то меня это расстроит. Однако Дан отрицательно мотнул головой и искренне сказал:
— Нет, наоборот. Сейчас я совершенно уверен, что это именно та работа, которая мне нужна.
— Хорошо. Тогда сегодня я даю тебе выходной, а завтра с утра заеду в это же время.
— Спасибо, — склонил голову Дан.
— Ты ещё в пояс поклонись, — фыркнула я, выходя. Он усмехнулся, закрывая за мной дверь.
Денёк на работе выдался тот ещё. С самого утра Константин Петрович взялся вводить меня в курс дела, слишком активно, на мой взгляд, играя роль куратора. Гораздо больше он в этот момент походил на заботливую бабулю, которая возилась с любимой внученькой. Особенно явным сходство с бабулей стало, когда он в полдень наклонился ко мне и проникновенно спросил:
— Кушать хочешь?