Анна Рихард задумчиво покрутила в пальцах нетронутый чай.
Все-таки в него что-то подлили, понадеявшись, что я просто возьму и
выпью? Или у меня приступ подозрительности?
— При каких обстоятельствах вы познакомились с Курбским? Сама
понимаешь, феникс и полоз…
Она не договорила, но молчание прозвучало красноречивее любых
слов. Ну да, древнее существо и шмакодявка, которая без амулета
даже не может находиться в компании людей.
Чувствуется некое неравенство, да?
Сейчас я не имела возможности соврать. Если нас проверят
простейшим зельем правды, то показания должны максимально биться.
Поэтому все то, что я говорила раньше, было размытой версией
реальных событий. Отец действительно со мной ругался и пытался
запереть в доме, Ярослав меня защищал. В этом нет обмана.
Значит, придется и здесь оставаться честной.
— Я возродила его.
Анна Рихард на мгновение замерла, а потом медленно опустила
чашку на стол.
Мои слова повисли в воздухе, словно тяжелый дым. Ее глаза
впились в меня.
Втянула носом воздух, пытаясь уловить стремления и желания
Арбитра. Может быть, это поможет понять, как с ней лучше общаться?
Найти подход. Но аромат желаний если и был, то совсем слабый и едва
заметный. Она что, совсем ничего не хочет? Или просто хорошо умеет
скрывать?
— Я возродила его, — повторила я, собравшись с духом.
— Ммм… Оригинальный метод знакомства, — хмыкнула она, наконец
взяв себя в руки. Детское лицо расслабилось, кончики ее губ
изогнулись в улыбке. — И как ты это сделала?
— На самом деле я плохо помню. Видите ли… — начала я, выверяя
каждое слово. — В тот день мы пошли с одногруппницами в клуб.
Родителям я сказала, что мы делаем курсовую, а сама… — Я осталась
добавить в голос извиняющиеся нотки.
— Врать родителям, конечно, плохо, но это не преступление, —
отмахнулась девочка. — Давай дальше.
— Мне не часто удается вырваться из-под родительской опеки, так
что я перебрала лишнего и плохо помню, что именно произошло. Помню,
как с подругами хлестала коктейли, а потом… села не в ту
машину…
Я запнулась, взвешивая, что стоит рассказать, а что нет. С одной
стороны, очень хотелось сдать с потрохами тех, кто издевался над
низшими в подпольном бойцовском клубе, с другой — раз выяснилось,
что клуб принадлежит Ярославу, будет лучше, если он сам во всем
разберется, не привлекая внимания Арбитров и не портя
репутацию.