Однако не прошло и двух часов спокойного, глубокого сна, как женщина открыла глаза. Какое-то тревожащее чувство не дало ей продолжить видеть увлекательные сны.
Короче говоря, что-то ее разбудило. Квини села на постели и прислушалась. Показалось ей или нет? Где-то, совсем рядом, раздались чьи-то осторожные шаги. Женщина не сказать, чтобы сильно испугалась, но вот удивилась премного.
Давненько никто не приходил незваным в ее спальню. Да и званым тоже. Честно говоря, не было их, званых. Как на грех, в ее памяти жил, только один человек, которого она рада была видеть. Но где он, и где она?
Да и со спальнями уже давно было покончено. Квини, как и Володя, вся отдалась науке, которая в этом мире, на планете Латония, называлась теоретической магией.
Неожиданно шорох, потревожавший сон женщины, и чьи-то тихие шаги прекратились, будто их и не было.
Квини, которая на всякий случай сидела, спустив ноги с кровати и готовясь бежать, если что, осторожно зажгла прикроватную лампу. Спальня осветилась мягким светом, от которого тени сразу разбежались по углам.
К своему удивлению, и что там, к своей затаенной радости, женщина увидела прямо посередине комнаты аккуратный пакет. Желтый, и с крупной надписью “Билла”. Квини взвизгнула, и, как молоденькая, быстро соскочила с кровати и подбежала к пакету.
Ее сердце билось как сумасшедшее, и предчувствие праздника затопило ее целиком.
– Вовка! Это Вовка… Он не забыл, он помнит...
И Квини почувствовала себя совсем молодой, юной девушкой, которая необычным образом попала на Землю и познакомилась, мы помним, с тем непонятным существом, которое оказалось мужчиной с трехдневной щетиной.
Она притянула к себе поближе пакет, присела на корточки и начала доставать вещи, складывая их прямо на пол. Увидев черные джинсы, она воровато огляделась, и прямо тут, не сходя с места, натянула на себя когда-то полюбившуюся одежду.
Ночнушку завязала узлом на поясе, и, как девочка, стала вертеться перед зеркалом, которое отразило ее довольную физиономию с распущенными по плечам черными волосами, в которых до сих пор не было ни единого седого волоса.
Глаза женщины заблестели от слез, которые того и гляди были готовы выкатиться из глаз. Она прижала руки к груди, пытаясь успокоить тот водоворот чувств, который налетел и закружил, налетел и закружил, и опять унес ее в воспоминания о тех годах.