— в последние слова
Гидры-помощника просочилась язвительность. — Судя по всему я
ошибся. Приношу извинения”.
Он замолчал. И вот бывает просто молчание, когда людям — или
мысленным помощникам — нечего сказать. А есть вот это — когда прям
печёнками чуешь, что кое-кто обиделся, потому что его старания не
оценили. Блин, ещё и нос, как назло, зачесался. Как его в Кровавом
Доспехе-то почесать? Я раздражённо поскрёб шлем. Не помогло.
Вообще-то это довольно странно… Не нос, а эмоции Гидры. В первые
дни он был абсолютно бесстрастен. Словно машина. Но постепенно в
нём будто пробуждались эмоции и что-то… человеческое? Гм, надеюсь,
он не получит мерзкий характер настоящего Гидры.
— Только рентген? — на всякий случай переспросил я.
“И МРТ”
— Ты понял, что я имел в виду.
“Понял”.
Я закатил глаза. Гидра-помощник с тонкой душевной организацией.
Я покосился на пленника. Тащить его на МРТ равно привлекать лишнее
внимание. Но если рассудить логически… Когда Кентавр вгонял ему
иглы под ногти, шпион едва-едва дёргался. Ни слёз, ни стиснутых
зубов. Он слабо реагировал на боль. Я закатал его рукава и
расстегнул рубашку. Ни одного старого шрама. Конечно, его могли
тренировать терпеть боль, используя электричество или что-то ещё,
что не оставляет следов. Однако здесь я был склонен придерживаться
бритвы Оккама: если вы слышите стук копыт, то это, скорее всего,
лошадь, а не зебра. Если вы, разумеется, не в Африке.
— Дай зажигалку, — я протянул ладонь к Кентавру.
— Ожоги очень просто загрязнить, — тот передал мне зажигалку, но
с неодобрением скривился. — Если начнётся заражение, то он долго не
протянет. А я надеялся с плодотворно посотрудничать.
— Есть у меня подозрения, что он уже ни с кем и никогда не
сможет сотрудничать, — я секунду помедлил, но потом чиркнул
колёсиком, выбивая искру. Загорелся огонёк. Я поднял руку пленника
и поднёс к ней зажигалку. Вспыхнули волоски, кожа покраснела, а
через пару секунд на бледной кисти образовался небольшой ожог.
Запахло паленым мясом. Лицо шпиона пошло судорогой, но он даже не
попытался высвободиться.
— Видите? Он не реагирует, — пожаловался Кентавр.
— Вижу, — согласился я и раскроил пленнику череп. Брызнула серая
жидкость. У бедолаги не было мозга, Соглядатай его переварил и
высрал. Из дыры на его затылке выполз глаз с красными щупальцами и
попытался удрать. Я раздавил тварь и размазал по полу. — Зря
пожадничал.