— Ты этим ничего не добьешься, — процедил он сквозь зубы.
— Знаю, — Беллатриса улыбнулась. — Просто не могла отказать себе
в удовольствии. К настоящему допросу мы приступим чуть позже.
Только не отключайся так быстро, пожалуйста.
Она встала с кресла, подняла оружие, но, вместо того чтоб
бросить проклятье в Сириуса, направила магию влево, вдаль по
коридору подземелья. С конца палочки сорвалась голубая струйка
отпирающих чар, и невдалеке с характерным шумом зашевелились камни.
Из камеры Сириусу было не видно, что происходит, но ему ясно
представилось, как разъезжаются стенные блоки, формируя проход.
Что, во имя Мерлина, это должно значить? Что она задумала?
— К ноге, — приказала Беллатриса насмешливо, обращаясь к
кому-то, кого только что освободила. — Вперед, ужик, не заставляй
мамочку ждать.
Послышались тихие шаги. В поле зрения Сириуса появился сутулый
истощенный человек с голым торсом, босой, в черных шелковых
шароварах — такие были нынче в моде у чистокровных в качестве
домашней одежды. Черные волосы мужчины свисали неопрятными прядями,
закрывая опущенное лицо. Приблизившись к Беллатрисе, он встал на
колени, всем видом выражая покорность. Она потрепала его по голове,
как животное, затем пропустила пальцы между прядями и сжала в
кулак. Резко дернула вверх и налево, заставляя человека повернуться
к камере Сириуса.
Это лицо!.. На несколько секунд горло сдавило так, что не
сделать и вдоха. Наконец вырвался шепот: «Регулус?..». Череда
воспоминаний вспышками замелькала в памяти:
Вот братьям шесть и семь лет, они исследуют запретное крыло
в родном доме и натыкаются на разъяренного призрака. Еле уносят
ноги, а потом хохочут вместе до колик от пережитого
страха.
Вот лето после первого года в Хогвартсе, когда Сириус
поступил на Гриффиндор и «отрекся» тем самым от семьи (по словам
матери), и теперь десятилетний Регулус стал любимчиком, его
расхваливают на все лады, твердят: «Ты же никогда так с нами не
поступишь». Вспылив не по делу, Сириус набивает брату
фингал.
Вот сентябрь сразу после того лета — время распределения
Регулуса, и Шляпа выкрикивает «Слизерин», а Сириус показательно
отворачивается, когда брат идет к зеленому столу.
Вот редкие встречи в коридорах Хогвартса — всякий раз,
завидев брата, Сириус делает вид, что не знает этого слизеринца,
что они вовсе не из одной семьи и не росли вместе.