Собрав волю в кулак, я осторожно прикоснулась к зеркалу и
провела по нему пальцами, пытаясь стереть отражение ослепительной
блондинки с пронзительными голубыми глазами нереального цвета. Да
что там, она вся была словно принцессой из сказки. Такая нежная,
утончённая, красивая. Без единого изъяна во внешности. Спутанные
спросонок локоны на её голове лежали так, как у меня не хотели даже
после салонных процедур. Так что при любом раскладе я не могла быть
этой нежной феей, которая улыбалась мне из зеркала. Я бы быстрее
поверила в переломанное чудище, с ног до головы запертое в гипсе.
Чем в это...
Всё, о чём я могла думать в этот момент: как сошла с ума? В
какой промежуток времени я перестала существовать как нормальная и
вполне себе адекватная личность и превратилась в это? Потому что
обычному человеку такое не могло померещиться. Ведь правда? Не
существовало в реальности таких неожиданных преображений. Это надо
было головой удариться так, чтобы от мозгов в ней совершенно ничего
не осталось. Я, кажется, не насмерть же разбилась, чтобы теперь
думать о варианте попаданки из бульварного романа, коими пестрят
вагоны метро.
Ладно, у людей вкусы разные, пусть каждый читает то, что ему
ближе. Но пожалуйста, ответьте мне на один простой вопрос. Как всё
это получилось?! Я действительно не понимала и на самом деле не
очень стремилась к пониманию. Потому что эта блондинка в зеркале
никоим образом не могла быть мною. Просто по причине того, что я
всю жизнь была шатенкой с блёклыми, безжизненными волосами и
мутно-серыми глазами. Не стремившаяся за все свои годы кардинально
поменять образ жизни дамочка под тридцать. А теперь из зеркала на
меня смотрит это...
Вздохнув, приложила тяжёлую голову к прохладной зеркальной глади
и едва не заорала от ужаса, поселившегося в сердечке. Оттуда на
меня внимательно смотрели два алых глаза без остальных нужных лицу
атрибутов. Они просто внимательно наблюдали за сменой моих эмоций.
Заорав, что было мочи, я отпрыгнула в сторону и заозиралась в
поисках оружия, которым можно было разбить зеркало, дабы не видеть
этой жути. Правда, под рукой ничего не было, а, упав на мягкий
диванчик, я не могла даже до вазы дотянуться.
— Ну наконец-то очнулась, — бархатистый голос с лёгкой поволокой
сексуальной небрежности заполнил пространство и ввинтился, подобно
штопору, в мои ушки.