- Будешь? – понятливо спросил парень
и, не дожидаясь пока я кивну, бросился в дом.
Наевшись, мы двинулись в сторону
моста.
- Я теперь оставшуюся жизнь буду
зваться твоей полюбовницей, – мрачно заметила я, стараясь не
обращать внимания на высунутые из окон носы.
- Ну что тут плохого?.. – начал было
Гришка, но осекся, натолкнувшись на мой злобный взгляд. – Шучу я,
шучу. Хочешь одна быть – твое дело.
- Мое, – согласилась я, даже не
подумав с ним спорить. – Мое…
Глава администрации обретался в доме
сразу за мостом – ничего не скажешь, живописное место: на крутом
правом берегу, вид на реку открывался просто потрясающий. Березы в
палисаднике свесили ветки прямо в обрыв.
- Отец! – с порога крикнул Гришка. Я
шла следом. Глава обнаружился в дальней комнате большого дома –
лежа на кровати. Лицо его пылало.
Тихо подойдя ближе, я тронула
лоб.
- Принеси градусник.
Гришка метнулся из комнаты, слышно
было, как он поспешно выдвигает ящики комода на кухне. Тем временем
я села рядом с главой на кровать и, расстегнув рубашку, осмотрела
грудь, прислушалась к тяжело, натужно бьющемуся сердцу, осмотрела
руки с синеватыми лунками ногтей.
- Вы зря это делаете.
Сердце колыхнулось под моей
рукой.
- Вам еще есть ради чего жить, -
никакой реакции. Словно не слышит меня. - Ваш сын больше не
пьет.
Довод оказался весомым – синеватые
губы дрогнули, дыхание с хрипом вышло из легких.
- Надолго ли?..
- Даст Бог – навсегда, - пожала я
плечами. – Но если вы умрете, ему это точно не поможет. Сопьется на
вполне законных основаниях. Вы ему нужны, Николай.
Он все еще не верил – медленно открыл
глаза, в которых не было надежды, я встретила его взгляд.
- Умереть вы всегда успеете. Сначала
нужно помочь сыну. Заберите его из этой деревни, отправьте в город,
пусть найдет работу, женщину – только не сидит здесь без дела.
Гришка наконец нашел градусник,
примчался, встряхивая по пути, чуть не разбив о дверной косяк.
- Хорош паниковать-то, - осадила его
я, вставляя градусник. – Ничего с ним не случится. Ты в холодильник
заглядывал?
- Пусто…
- Так дуй в магазин, на рынок – масла
купи, молока, курицу заруби: я бульон сварю! – я возмущенно
замахала руками, парень торопливо кивнул и рванул к дверям. – Стой,
дурак! Деньги возьми!
Деньги нашлись у главы в тумбочке – и
немало. Видно, совсем худо стало, ничего не хотелось. Температура
держалась на 38.9 – достаточно, чтобы свалить с ног и здорового,
но, когда я снова подошла к кровати, Никита Алексеевич уже смотрел
более осмысленно.