Я тут же бросилась в ванну полоскать рот, сплевывать, давиться позывами. Потом посмотрела на себя в зеркало. Глаза припухшие, красные, в слезах, губы натертые…и нет, не поцелуями, а членом, натерты минетом. Потому что я сосала у мужика без имени. Внизу вообще страшно тронуть. Там все огнем горит. Я не смогу ни сидеть, ни ходить. Вернулась в комнату и с опаской посмотрела на постель. Стало страшно, что он сейчас проснется и захочет еще. От одной мысли об этом у меня подогнулись колени.
Он спал на спине, вытянув руки по швам на одеяле. Четкий профиль, резко очерченные красивые скулы, серебристая седина, придающая шарма, не состаривая. Красивый и в то же время опасный, холодный и безразличный.
И что мне делать? Выйти отсюда нельзя. Только оставаться здесь с ним и…и надеяться, что меня заберут с собой. Я вначале хотела лечь на кровать, но потом все же не решилась и свернулась клубочком в кожаном кресле, завернувшись все в тот же халат. Я не просто уснула, меня отключило…хоть я и обещала себе не спать.
А когда открыла глаза, номер был совершено пустым. В отчаянии вскочила с кресла и со слезами, с диким стоном увидела на столе несколько стодолларовых купюр. Зарыдала, опускаясь на ковер у стола, закрывая лицо руками, тыкаясь лбом в пол и издавая какой-то тонкий звук. Вот и все. Меня бросили, как собачонку…дура! Идиотка! На что я еще надеялась! И деньги его паршивые! У меня их все равно отберут! От злости разорвала купюры на мелкие кусочки.
Дверь открылась, и кто-то откашлялся. Всхлипнув, подняла голову и увидела одного из сопровождающих незнакомца. Он стоял в дверях и, вздернув бровь, смотрел то на меня, то на обрывки денег.
– Вам велели одеться и пройти с нами. У вас пять минут. Машина уже ждет.