Нет, головой-то я понимала, что тридцать – самый
расцвет, что рано списывать себя со счетов и выводить в тираж, но
сейчас мне требовалась пауза.
Размышляя обо всем этом, я доехала на маршрутке до
налоговой инспекции и отсидела там почти час. Очередь была
электронная, поэтому протиснуться по системе «мне только спросить»
не удалось. Домой предстояло ехать на метро, путь до которого я
решила срезать дворами. Кто бы мне напомнил заповедь о том, что
самая короткая дорога – та, которую знаешь. Вместо того чтобы
сократить, я заблудилась. Свернула в одну арку, в другую и
оказалась в тупике.
Возвращаться обратно? Или протиснуться в щель между
гаражами? Вроде, не такая узкая, а я не такая толстая, не
застряну.
И правда не застряла. Вот только вместо двора
оказалась вдруг…
Знать бы еще, где я оказалась. В полной темноте, не
чувствуя ни своего тела, ни земли под ногами. Как будто парила в
невесомости. Попыталась крикнуть, но даже рта раскрыть не смогла.
Промелькнула жуткая мысль, что его просто-напросто нет. Как и руки,
которую я хотела поднять, чтобы проверить наличие рта на ощупь, но
тоже не смогла.
А может, я умерла – в тот самый момент, когда
начала пролезать в щель? Может, от меня осталась одна душа, которая
болтается непонятно где, между небом и землей?
А потом по глазам ударил яркий свет. На самом деле
он был, скорее, тусклым, но показался ослепительным. Когда я
немного привыкла к нему, разглядела, что лежу под одеялом в
постели, в незнакомой комнате, а рядом на стуле сидит столь же
незнакомая девушка лет двадцати. Одета она была в длинное зеленое
платье с глубоким вырезом. Вполне такое историческое. Да и
обстановка комнаты соответствовала.
Все ясно, это просто сон. Бывают такие сны, в
которых будто бы просыпаешься, но на самом деле это всего лишь
продолжение сна.
Я изо всех сил попыталась выдернуть себя из него,
но это привело к тому, что девушка взяла меня за руку и заговорила
на каком-то непонятном языке, который все же показался странно
знакомым. Как будто я знала его когда-то очень давно и напрочь
забыла.
Вот тут-то мне стало страшно. Так страшно, что хоть
вставай и беги куда глаза глядят. Выдернув руку, я отодвинулась от
нее подальше, но она продолжала говорить. Судя по интонациям, то ли
спрашивала о чем-то, то ли просила. Еще одна неудачная попытка
проснуться при помощи растакой-то матери, и я расплакалась от ужаса
и беспомощности.