Девочка зашла с подносом, на котором исходила паром кружка
ароматного ромашкового чая.
Две кружки чая.
При взгляде на вторую Софья покраснела.
Наша маленькая хитрость – никто бы просто так не позволил
служанке тащить себе кружку чая в промышленном-то бесплодном
регионе, а вот будущему господину свет нашему Александру Бранте
вполне, вполне.
Умаялся, бедный, готовится к поступлению в школу господина
Тибора, вот и нервничает. Ему определенно надо две чашки, а не
одну. И чайничек впридачу, чтобы если что – подлил.
Мама о моей хитрости знала, но ситуацию понимала, потому
закрывала глаза. Как и весь дом, кроме господина Грегора.
Хотя и он, наверное, знал. Не иметь осведомителей среди слуг –
преступная халатность, которой этот недоглава третьего отделения
Его Императорского Величества Канцелярии проявить не мог.
Порой воспоминания о прошлом причудливо переплетались с
настоящим, и порождали…
- Александр? – вопросительный ожидающий взгляд.
О моей привычке задумываться посреди любого действия знали во
всем доме. Знали и привыкли, хотя не переставали ворчать.
Но не Софья.
- Да, Соф. Присядем. Как продвигается твое обучение? – мы
садимся на крепкие, деревянные стулья. Если советские стулья со
спинкой – монументальные, то эти – монументальные и красивые. Не в
обиду советским стульям будет сказано.
Поправив серое, но чистое и почти не штопанное платье, девочка
улыбается и звонким голосом отвечает:
- Очень хорошо! Я уже выучила буквы и теперь учусь читать по
слогам!
- Что читаешь?
- Писание Изатиса. На этом настояла матушка Лидия, - имя мамы
девочка произнесла со всей серьезностью и почтением.
Маму слуги уважали. Как суровую, но добрую хозяйку. «Матушку».
Не всегда справедливую, порой эмоциональную, но так и не
позволившую себе ни одной подлости за все время своего руководства
слугами.
- Кхм. Пожалуй, с этого было бы недурно начинать. И как, много
прочитала?
- Все два тоооаааааммммм… Прости, два тома, - Софья широко
зевнула.
- Когда ты читать их начала, чтица ты наша? – ко мне начало
закрадываться подозрение, что позавчера вечером.
- Позавчера… Вечером.
- Ты хоть спала эти две ночи? – с удовольствием отхлебываю
успокаивающего настоя.
Горячевато, но пойдет.
- Немного, - потупив глаза, призналась девочка.
Она знала, что я не люблю, когда кто-то перерабатывает.