- Лёш, скажи - а у вас этого
художника помнят?
«У нас» - это в моём прошлом, в
двадцать первом веке, откуда я прибыл несколько лет назад. Юлька
единственная, кому об этом известно – если не считать ещё одного
человека. Но на его счёт у меня уверенности нет - уж очень
таинственная личность Евгений наш Петрович, он же И.О.О. Вон он,
кстати – стоит шагах в десяти от Леонова с его спутниками,
окружённый группой людей в которых я без труда узнал первых лиц
советского сегмента Проекта «Великое Кольцо». А дальше, в толпе кэп
Сернан, Быковский и ещё многие, каждый из которых – статья в
Большой Советской энциклопедии, а все вместе – живая, история
космонавтики, первый ряд когорты покорителей космоса,
…с чего это меня пробило на
пафос? Хотя, понять можно –сегодня такой день, что без
торжественности никак. В Королёве открывается мемориал всем
погибшим в Космосе, и мы в числе почётных гостей. Моя подруга,
похоже, чувствует себя неловко в окружении всех этих космических
волков и больших начальников – а зря, заслуг у неё, как и у многих
«юниоров», не меньше, чем у иных прочих. А что года едва перевалили
за девятнадцать – так времена такие, к Внеземелью надо привыкать с
младых ногтей, как выражается упомянутый И.О.О.
Имён на плитах нет. И правильно
– счёт погибших за пределами нашей планеты идёт на сотни, а будет
ещё больше. Человечество выбравшись за пределы родной планеты, не
собирается останавливаться – а значит, к спискам погибших при
авариях и катастрофах будут новые и новые имена, и однажды на
плитах попросту не хватит места для новых и новых имён. Но это не
мешает мне – на всем! – вспомнить тех, кого мы знали, с кем вместе
учились, работали, делили отсеки и каюты, строили планы и мечтали –
а потом выковыривали их из промороженных в вакууме скафандров или
кораблей, навылет пробитых метеоритами. Память каждого из нас
хранит галерею таких образов, и трижды справедливы слова припева
нашей главной песни.
К горлу моему подкатил ком,
глаза подозрительно увлажнились. Я торопливо отвернулся– не хватало
ещё, чтобы Юлька заметила. Хотя, она и сама вовсю уже шмыгает
носом…
Выстроившиеся перед мемориалом
солдаты вскинули карабины, в серенькое московское небо ударил залп.
Леонов с Волыновым (оба они были в военной форме, со всеми
положенными наградами) взяли под козырёк. Я вытянулся по стойке
«смирно» - к пустой голове руку, как известно, не прикладывают, - и
проводил взглядом двух солдат с огромным траурным венком. Вот они
склонились – особым образом, согнув правую ногу в колене и отставив
левую назад, - и утвердили венок на специальной подставке. В облака
ударил второй залп, затем третий, оркестр заиграл «Реквием
Звездоплавателей», мелодию, написанную специально к этому событию,
солдаты, держа свои СКС перед собой, удалились, чеканя шаг, и я ещё
долго видел тускло сверкающие штыки над головами толпы. Оркестр ещё
пару раз вздохнул своей медью – и умолк. Толпа задвигалась,
зашуршала и медленно потекла по направлению к стоянке. А я всё
стоял, крепко держа Юльку за руку, и в ушах у меня всё
звучало: