– Хватит! – раздался резкий голос. – Опустите оружие!
Вспыхнул свет. Незнакомый черноволосый человек в кожаной куртке
стоял в дверном проеме. Измайлов стоял в углу и целился. В
Прозоровского, кажется, попали, он едва начал приходить в себя и
слабо ворочался на полу.
– Не беспокойтесь, капитан, ваш друг всего лишь парализован на
время, – на редкость спокойно сказал черноволосый. – Я вам не враг,
мои люди погорячились. .
– А вы сами кто такой? – спросил Русанов и снова потрогал языком
полувыбитый зуб.
– Имя значения не имеет. Извините за плохой прием, капитан, но
ваш способ являться в гости через окно тоже не из лучших.
– Мы раньше встречались?
– Можно сказать -- нет. Но я наблюдал за вами косвенно.
Капитан оглядел незнакомца и вдруг понял, что толком не видит
его лица. Облик скрывала тень, которую создавало закрепленное на
одежде устройство.
«Что-то знакомое... Точно! Измайлов похожую маскировку в
воспоминаниях Эсперо».
– Не старайтесь меня запомнить, все равно не получится, – с
долей иронии посоветовал незнакомец. — А вашему другу-псионику я бы
посоветовал не баловаться боевой телепатией. Во-первых, незаконно.
Во-вторых, против меня не поможет.
– Где Бастина?
– Та симпатичная официантка? Не беспокойтесь. Ее здесь не было и
нет. Вы купились на небольшой фейк.
– Мать вашу... – пробормотал Русанов, поднял свой излучатель и
вернул его в кобуру – Значит, снова отряд «кси» и его очередная
ловушка.
– Не ловушка. Приглашение на переговоры с предварительной
проверкой возможностей, – возразил черноволосый. – Нам с вами нужно
поговорить, причем, наедине, конфиденциально. Люди с "Алконоста"
пускай подождут в этой комнате.
– Чего ради...
– Чем меньше они знают, тем меньшей опасности подвергаются.
Русанов кивнул и тыльной стороной ладони вытер окровавленное
лицо. Человек в кожаной куртке жестом указал в на дверь, спокойно
повернулся к гостю спиной и прошел в глубину помещения. Как только
капитан последовал за ним, проход автоматически закрылся.
Кай очнулся от яркого света в лицо, открыл глаза и увидел
аккуратную комнату с большим квадратным окном. По ту сторону
чистейшего стекла сияло полуденное солнце, плыли легкие облачка, и
чуть качались под ветром кроны пальм. Тюремный коридор, залитый
кровью и покрытый копотью, исчез. Боль отступила, но слабость так и
не прошла. Он попытался осмотреть пораженную ядом кожу рук и понял,
что не может пошевелиться.