Флетчер, прищурившись, пробежал глазами начало рапорта,
выражение недовольства на его лице усилилось.
– У вас, Серж, великолепная способность появляться не в том
месте и не в то время, – сухо заметил он. – Про инцидент в
госпитале я наслышан, он вам в вину поставлен не будет. Иначе
говоря, в той обстановке вы действовали правильно. А вот
самостоятельно искать пропавших граждан я вам впредь запрещаю.
Звонок оказался ловушкой и вы в нее попались. Как выглядел этот
«Март»?
– Не знаю, он использовал маскировку.
– Голос?
– Скорее всего, голос тоже был изменен.
Контр-адмирал едва заметно вздохнул и погасил виртуальный
планшет.
– Искать такого человека – все равно что охотиться за тенью. Я
принимаю ваш рапорт и в самой строгой форме указываю на
необходимость соблюдать режим секретности. Вы капитан корабля,
созданного для исследований космоса. Вот и замечательно, займитесь
своим делом. Что касается так называемого Кая Эсперо, то он под
надежной охраной.
– Но...
– Что «но»?
– Это не совсем относится к делу, но я слышал, будто судьба
команды «Титании» до сих пор неясна.
– Мой бог! Да какая там может быть «судьба»? Эти несчастные если
не погибли сразу, то просто рухнули с орбиты. Они не супервиро и не
выжили. Объявлять их героями не за что. Если считать жертвами --
возникнет множество ненужных вопросов. Никаких больше «но». Один
раз, поспешно выполняя приказ Крайтона, вы чуть не погубили и
карьеру. Не повторяйте таких промахов и мы будем считать вас героем
вас.
… Уже за пределами кабинета Русанов сообразил, что у него снова
горит лицо. «А чего следовало ждать? Похвалы? Флетчер запутался,
точно так же, как и я».
Часы показывали без четверти час, судебное заседание уже
началось. Перед голограммой трансляции снова толпились зеваки.
После раскаленных улиц прохлада внутри зала показалась капитану
ледяной. Стараясь выглядеть незаметным, он добрался до скамьи и сел
рядом с Измайловым.
– О чем тут речь?
– Обсуждают события не Меркурии, и это, я тебе скажу, скандал
скандалов.
Русанов отыскал Кая Эсперо взглядом. Супервиро воскрес из
мертвых всего два дня назад, но выглядел как обычно, разве что чуть
заметно осунулся. Опаленную огнем и порванную форменную одежду
заменили на другую, на предплечья вернули наручники. Взгляд Кая
скользнул по Русанову, глаза едва заметно сузились. Во взгляде --
ни гнева, ни угрозы, только холодное узнавание.